Знакомое лицо

«Да, Фома абсолютно прав — сюда подходит любой ключ, пилка для ногтей, перочинный нож и, возможно, любая мелкая монета».

Отпертая дверь со скрипом растворилась.

— Эй, ты! — приказал мальчишеский голос. — Быстрее! Засветишь!

Володя прошмыгнул в темноту и захлопнул за собой дверь. Никто не спросил, что ему тут надо. Люди были заняты делом. Тесно, голова к голове, они сгрудились у стола, где чуть теплился красный свет. Володя сделал шаг и оказался у кого-то за плечом. Теперь ему стало видно, что на столе в пластмассовой фотографической ванночке плавает большой белый лист и кто-то подергивает лист пинцетом.

На фотобумаге начали проступать тени. Мало-помалу обрисовались фигуры танцоров и чуть в сторонке — на табуретке баянист. По неясным еще фигурам и в особенности по баянисту можно было догадаться, что пляшут русскую. Парень вприсядку, а девушка кружится, разметав руки.

Володя примечал, как проступили пуговки баяна, вытаращенные глаза плясуна, лаковый козырек фуражки, но женская фигура все еще оставалась нечеткой, как в тумане.

— Стоп! — скомандовал голос Шарохина. — А то передержишь!

Пинцет ущемил фотографию за уголок, и перебросил в другую ванночку. Мальчишечьи головы переместились следом за фотографией. Володя уже сообразил, что попал на занятия детской группы. На него по-прежнему никто не обращал внимания. Этих лопухов можно было обворовать во время занятий.

— Выставочный снимок! — мечтательно произнес Шарохин. — Обратите внимание, как передано движение. Партнер схвачен, запечатлен, а она неуловима. Молодец, Анкудинов, ты делаешь успехи!

Услышав, кто делает успехи, Володя насторожился.

— Баяниста я бы отрезал, — заметил мальчишечий голос.

— Что ты! — Шарохин ужаснулся. — В позе баяниста такое старание! Такая истинная любовь к искусству!

— На выставку не пропустят, — сказал кто-то из мальчишек веско. — Верка требует, чтобы ее показывали во всей красе. Она любит позировать. А тут ее вообще не видать. Что вы, Верку не знаете? Как она скажет, так и будет, — вот увидите, на выставку не пройдет.

— И Жорка тут похож на идиота, — добавил тот, который предлагал отрезать баяниста.

— Ну и что? — обиженно отозвался Женя Анкудинов. — Какой есть, такой и получился.

— Жорка тебе попомнит! — предупредил веский.

— Не вижу идиота! — задумчиво произнес Шарохин. — Вы вглядитесь. Он пляшет. Он забыл обо всем на свете. Думает только о ней!

Мальчишки фыркнули:

— Так он же за Веркой бегает! Он ей жениться предлагал. Нам, говорит, квартиру дадут без очереди. А она вчера…

— Чтоб я не слышал у нас в студии грязных сплетен! — вспылил Шарохин. — Давайте все поздравим от души Женю Анкудинова с большим творческим успехом. На этом занятие объявляю законченным. Встретимся послезавтра, в три. До свидания, идите тихо. Чтоб мне на вас никто не жаловался! А ты, Женя, останься, доведи свою работу до конца.

В темноте мальчишки один за другим прошмыгнули мимо отступившего в сторону Володи. Без сомнения, теперь они заметили постороннего человека, но не проявили никакого интереса. Кажется, юные фотолюбители привыкли к визитам частных клиентов своего руководителя.

Однако Володя очутился в неловком положении. Оставшиеся за столом Шарохин и Женя не догадывались о его присутствии. Как теперь объявиться? Не придумав ничего лучшего, Володя кашлянул. Откуда он мог знать, что Женя такой пугливый! В ответ на тихое «кхе-кхе» раздался пронзительный визг. Потом Женя нажаловался Шарохину:

— Валерий Яковлевич! Чего они дразнятся!

— Ребята, кончай баловаться! — бросил Шарохин, не оборачиваясь. Как видно, Женю тут пугали не впервой.

— Это не ребята. — Володя сделал шаг. — Это я, Валерий Яковлевич. Из музея, Киселев.

— Владимир Александрович? Мы и не слыхали, как вы вошли.

— Да я только что, — промямлил Володя.

Шарохин встал и, привычно ориентируясь в темноте, подошел к Володе.

— Мы уже кончаем, через минуту зажжем свет. — Шарохин подвел Володю к столу: — Поглядите. Каков снимок?

Володя похвалил замечательную работу Жени Анкудинова.

— Талант, — сдержанно сообщил Шарохин. — Вот только темноты боится.

Наконец вспыхнул свет. Володя увидел знакомую лисью мордочку фотографа, блеклые усики, свисающие по углам рта. Плотный и рослый Женя Анкудинов выглядел в своих огромных очках гораздо солидней Шарохина. Трудно было поверить, что этот самый Женя только что визжал, как девчонка.

— Покажи Владимиру Александровичу, чем ты снимаешь, — приказал Жене руководитель.

Мальчишка протянул Володе фотоаппарат какой-то иностранной марки. С аппаратом в руках Володя сразу же ощутил себя невеждой. Он не мог оценить все достоинства великолепной игрушки.

— Последняя модель. — Шарохин вздохнул. — У Жени дядя на дипломатической работе. Поехал за границу, зашел там в магазин, купил без всяких накладных. Просто, как заурядную «Смену». У нас только через спекулянтов достанешь. — Шарохин почмокал губами. — Какие фотоаппараты я видел в Москве у комиссионки, но цена-а-а! — Его глазки грустно увлажнились.

«Что надо было Шарохину у комиссионки?» — подумал Володя.