Знакомое лицо

По монастырскому подворью пронесся тревожный шорох. С треском распахивались окна бывшей гостиницы. На каменных крылечках келий возникли пенсионеры в полной боевой готовности. Только Петуховы упорно не показывались. И Женя с дедом. Но с ними все ясно: Анкудиновы затворились в домашней лаборатории.

Фомин и милиционер с собакой направились прямиком к спуску в подземелье. Володя не стал скрываться, двинулся им наперерез.

— И ты здесь? — холодно бросил Фомин и прошел мимо.

Володя занял позицию у мощеного спуска в подземелье. Две фигуры в милицейской форме и собака пропали в темноте. Пенсионеры оставались на своих крылечках. Петуховы как вымерли. Володя напряженно прислушивался к звукам, доносившимся из подземелья. Наконец раздался радостный лай. «Нашла!» Володя со всех ног помчался туда.

Четыре коробки, перевязанные шпагатом, собака обнаружила под старым матрацем с торчащими пружинами и прогнившей мочалой, бог весть когда выброшенным в подземелье.

— Не успели перепрятать, — говорил проводник Фомину.

— А мне думается, наоборот — успели! — уверенно возразил подошедший Володя.

— Киселев! — строго прикрикнул Фомин. — Не лезь не в свое дело!

Собака ощерилась и рявкнула.

Презирая опасность, Володя наклонился и внимательно осмотрел коробки.

— Я так и думал! — Он выпрямился, ожидая расспросов, но Фомин не проявил никакого любопытства. — Я так и думал! — еще загадочней повторил Володя. — Мышь все-таки успела отгрызть уголок. Представь себе, Фома, я слышал, как она трудилась. Хочешь знать, где я это слышал?

Фомин игнорировал все попытки Володи привлечь к себе внимание.

— Вы бы отошли, молодой человек, — попросил усатый проводник. — Мешаете собаке работать.

Овчарка потянула из подземелья наружу. Проводник и Фомин поспевали за ней вприбежку. Володе тоже пришлось поторопиться.

Во дворе что-то переменилось. Пенсионеры на крылечках вытянули шеи и смотрели в одну сторону. Но не на милиционеров с овчаркой. Через двор полусонной походкой брел Васька Петухов. Нашел время наконец проснуться и выбраться на свежий воздух.

«Просто дурила!» — вспомнились Володе рассудительные слова Жени Анкудинова.

Васька, ничего не подозревая, двигался навстречу овчарке, охваченной азартом поиска. Все ближе они сходились, ближе… Пронесся общий вздох — сейчас овчарка хватанет вора за штаны! Но собака, почти налетев на Ваську, даже не оторвала сопящего черного носа от земли. Натягивая поводок, овчарка потащила проводника дальше, через монастырский сад, к лазу в крепостной стене. Громкий выдох разочарования раздался во дворе.

— Дворняга! — полетело вслед розыскной собаке. — Бобик!

Володя прошел садом, нырнул в лаз. Овчарка металась внизу, у воды. Значит, тот, кто спрятал фотоаппараты, приплыл на лодке, поднялся по тропе, побывал в подземелье и тем же путем вернулся обратно.

Сверху Володя видел, как тщательно обыскивают берег Фомин и проводник с собакой. Надеются, что вор оставил хоть какую-нибудь улику — отпечаток ботинка, клок от штанов. Поиски не дали результатов. Фомин и проводник стали подниматься вверх к лазу. Володя быстро пошел обратно через сад.

Пенсионеры занимали свои прежние позиции. Васька сидел посреди двора на каменном корыте, оставшемся от бывшего монастырского колодца.

Из сада вышли проводник с овчаркой и Фомин. У всех троих был крайне деловой, решительный вид.

— Можно тебя на минутку? — окликнул Володя Фомина.

— Что вам нужно? — Фомин остановился, упер в Володю профессиональный проницательный взгляд.

— Мне? — спросил Володя с высоты своего скромного величия. — Мне ничего не нужно!

— Тогда до свиданья!

— Погоди! — взмолился Володя. — Я дам тебе хороший совет! По дороге отсюда, на Пушкинской, остановись, пожалуйста, напротив телеателье, и пусть Жора Суслин увидит, что с тобой служебная собака. И что собака сидит, положив свою благородную, умную морду на коробки с фотоаппаратами. Я думаю, что этого будет достаточно. Собака может не входить в телеателье. Иди один. Жора сам во всем признается. Можешь быть спокоен.

— Я и так спокоен! — в сердцах ответил Фомин. — Но ты мне надоел хуже горькой редьки! — Он залез в кабину и высунулся в окошко: — Глаза бы мои тебя не видели!

Проводник с собакой забрались в кузов, и «газик» укатил.

Володя оглядел подворье. Пенсионеры исчезли, Васька по-прежнему сидел на каменном корыте. Володя направился к нему, уселся рядом:

— Брат еще спит?

— Спит, — хрипло ответил Васька. — А я вот встал, курить охота. У вас не найдется?

— Я не курю.

Васька сразу же потерял всякий интерес к Володе.

— Слушай, — Володя решил взять быка за рога, — ты ведь знал, что фотоаппараты украл Суслин.

— Ну! — Васька лениво сплюнул. — Знал. А что?

— Да то, что ты даже видел своими глазами, как он их вынес из фотолаборатории.

— Видел, не видел… — Васька с хрустом потянулся. — Вам-то зачем?

— Суслин их спрятал на винтовой лестнице. Правильно?

— Ну, правильно! — В Васькином ответе прозвучала некоторая заинтересованность.

— А ты откуда видел?

— Сверху, — сообщил Васька.

— Ты заранее забрался на третий этаж, чтобы попасть без билета в зал. Так?

Васька только хмыкнул.