Знакомство по объявлению

Слез на слишком долгий плач не хватило, да и сил — тоже. Майка вытянулась на диване, сложила руки на груди и замерла.

«Спокойно, — сказала она себе. — Спокойно».

«Ты что, не проживешь без него?» — Вопрос был строг и прям.

«Проживу», — твердо ответила себе Майка.

«Человеком наконец станешь, дура!»

«Конечно, не буду подыхать у телефона. Что у меня, дел больше нет, что ли?»

«Ты уж налюбилась в своей жизни. Разве не так?»

«Да так, конечно. Куда уж больше? Пора и честь знать. Буду хорошей женой и хозяйкой. А женщиной я уже набылась».

«Ну вот, умница. Успокойся. Иди-ка на кухню. А то никакой пользы от тебя сегодня семье не было».

Майка послушно встала и отправилась на кухню. Когда пришел Володя, она была уже не зареванной Майкой, а как положено — нормальной женой, в фартуке и с половником (муж всегда вечером ел первое). Но Володя, посмотрев в собачье-печальные глаза жены, все-таки спросил:

— Ты чего?

— Да так, грустно что-то.

На том и остановились.

Серьезная подруга Ольга часто говорила:

— С любым важным решением нужно переспать.

А несерьезная Танька всегда поддерживала:

— Конечно, переспать! Переспишь — и сразу все ясно: нужен — не нужен!

Ольга сердилась:

— Все бы тебе о мужиках.

Танька действительно признавала только то, что связано с мужчинами, — работу, компании, разговоры. Майя в этой троице занимала среднее положение: на вид серьезная, скромная, а вместе с тем — в тихом омуте… И девчонки это знали. Ольга слегка осуждала. Танька — уважала и советовалась.

Итак, решено. Нужно, нужно заставить себя сказать ему то, что задумала. Обрубить все. Не оставляя надежды. А потом посмотрим. Лишь бы позвонил, а то, может, он-то уж ее давно бросил, а она просто не знает. Вот это скверно. И знакомо до боли. Ее бросали. А она — не умела. Но вот теперь… обязательно. Хуже в сто раз будет потом, когда ее миленький Сереженька найдет себе другую. «А так ведь и будет», — убеждала она себя. Вон их сколько: молодых, красивых, длинноногих и смелых. И Сережа глазами ни одной мало-мальски привлекательной женщины не пропустит. Да еще и Майкино внимание обратит: «Ничего девочка, правда?» И сейчас, когда есть силы (она ощущала их в себе, понимала, что может), нужно все оборвать. С этой мыслью Майя, решительная, уважающая себя женщина, заснула. И проснулась — с нею же. Уже хорошо! Надо как-то все закрепить, чтобы назад пути не было. Например, позвонить Ольге. У Таньки телефона не было. Да Танька и не советчик в этом деле.

Ольга решение одобрила, сказав, что давно пора снять розовые очки: какая любовь в их возрасте? Хлопоты одни. Майка, сидя на краешке дивана, кивала в телефонную трубку, глотая слезы: нет, Ольга совсем ее не понимает. Вот Танька отреагировала бы на Майино решение по-другому.

— Ты что, с дуба рухнула? — таращила бы она на Майю глаза. — Такими мужиками разбрасываться? Ты же сама говорила, что у тебя такой первый раз в жизни.

А ведь действительно у Майи никогда не было никого лучше. Только Володя. Ну Володя — это из другой оперы. Он вне конкуренции.

Майка уселась на диване поудобнее и начала думать: за что же она любит Сережу? А за все. За то, что он такой, такой… Ну нет таких больше! Он нежный, страстный, сильный — и Майя все время его хочет, и ей всегда его мало. И каждое его прикосновение, каждое движение — божественно и неповторимо.

А как он рассказывает про свои «КамАЗы»! Он, оказывается, собирал их своими руками из старых машин.

— Знаешь, как это здорово — сделать именно то, что тебе нужно, — говорил он Майке, блестя глазами.

И она понимала, что перед ней Мужчина, у которого есть Дело.

— Я сейчас довариваю кабину у второго «КамАЗа», — рассказывал Сережа.

— Как это? — поражалась Майка.

— Ну делаю ее шире, выше.

— Сам?

— Ну да. Кабина — это ведь дом, понимаешь? Должно быть удобно, уютно, комфортно.

— В «КамАЗе» — комфортно? — сомневалась Майка.

— А вот увидишь… — многозначительно говорил Сережа.

Конечно, Танька права. Жаль, что у нее нет телефона. Сходить к ней? Нет, нельзя. Вдруг Сережа позвонит? Значит, все будет как Ольга велела: завязать этот последний роман (лучше-то быть не может, поэтому — зачем другие?), заняться делом, можно даже за докторскую приняться. Видали мы этих дальнобойщиков! Гусь свинье не товарищ! Эта пословица (или поговорка? — надо выяснить) употреблялась в их кругу (Майя, Ольга, Танька и плюс еще несколько сокурсниц) часто. А «долюбливали» (любимое словечко, литфаковское) они ее потому, что с ней был связан один забавный случай.