Знакомство с герцогом

Джеймс сразу выпустил ее, и Сара села прямо, задыхаясь и дрожа. Она с ужасом осознала, какие дерзкие ласки позволила ему, до какого непонятного и волнующего состояния они ее довели. Джеймс и в самом деле превратит ее в блудницу. Не так ли он начинал и со всеми женщинами, доводя их до бессмысленного состояния, когда они уже не соображали, что делают? Или для искушенных светских леди в этом нет ничего странного и неприличного? Но это их дело, она же всего лишь провинциальная неопытная американка и не желает им уподобляться.

– Сара?

– Ричард сказал, что в свете вас называют Монахом.

– В самом деле? – Голос герцога прозвучал бесстрастно, но напрягшееся тело сказало ей правду о том, что он почувствовал. Руки его безвольно опустились.

Она могла и не спрашивать, но все же не удержалась от вопроса.

– Так это правда? – Голос ее дрогнул. Все-таки как же она глупа и доверчива!

– Да, – почти беззвучно произнес он. – Правда.

Глава 8

Джеймс слышал, как за Сарой закрылась дверь. Ему следовало встать, когда она уходила, но он не мог пошевелиться: его словно парализовало.

Невидящим взором он уставился на пылающий огонь. Где он допустил ошибку? Он мог бы поклясться, что Сара отвечала на его ласки. Он чувствовал, как она изгибалась, сидя у него на коленях, как стонала от наслаждения. Может, он все неправильно понял и, увлекшись собственной страстью, неверно истолковал ее реакцию?

Когда она в первый раз отпрянула, он подумал, что испугал ее, что слишком быстро действовал. А потом она бросила ему в лицо это проклятое прозвище.

Он закинул голову назад и прикрыл глаза. Эта кличка вернула его к воспоминаниям о Кембридже и, естественно, о Ричарде. Ричард разнес эту кличку по всей школе, когда до него дошли слухи о позорной поездке Джеймса в «Дансинг Пайпер».

Это было крайне неприятное воспоминание. В день, когда Джеймсу исполнилось шестнадцать, его навестил отец, что случалось крайне редко.

– Тебе уже шестнадцать! Пора становиться мужчиной, сынок.

– Я полагал, папа, что уже сейчас учусь стать мужчиной. – Джеймс очень обрадовался отцу – он соскучился по Элворду, по тетушке Глэдис и по Лиззи, которой в ту пору было всего пять лет. – Как дела в Элворде?

– Ну, там все в порядке, в противном случае мне дали бы знать. Я не был там какое-то время и приехал к тебе из Лондона, где у меня много дел.

Джеймс удивленно посмотрел на отца: юноше казалось, что лучше Элворда на свете и места нет.

– Так вот, Джеймс, я придумал, как провести твой день рождения, чтобы ты получил незабываемое удовольствие. – Отец избегал смотреть в глаза сыну. – Ты ведь еще невинен, не так ли? И даже не пытался тискать горничных в Элворде? Например, сероглазую Мэг или Мэри? Мэри очень услужливая девушка, насколько я помню. Признавайся, парень, у тебя с ней было что-нибудь?

У Джеймса запылали уши и пересохло во рту.

– Нет? Ну вот, поэтому-то я и приехал. Черт, когда я был в твоем возрасте, я уже перепробовал чуть не с полдюжины горничных. Я делаю тебе подарок на день рождения, сынок: мы отправляемся в «Дансинг Пайпер».

Джеймс уже слышал, как Ричард и другие ребята рассказывали об этом дансинге, и у него все сжалось внутри.

– Не думаю, папа, что я смогу туда поехать. Мне нужно закончить перевод из Цицерона.

– Брось ты эти книжки, парень. В жизни есть более интересные вещи, и тебе уже пора это понять.

Стараясь приноровиться к размашистым шагам отца, Джеймс испытывал непонятное возбуждение. Конечно, он мечтал о девушках, но его фантазии обрывались, когда дело доходило до самого интересного. Возможно, сейчас он сможет заполнить некоторые пробелы.

Ему приходилось часто проходить мимо дансинга, специально делая крюк, чтобы посмотреть на здание, о котором рассказывали столько загадочного. Внешне этот дом не производил особого впечатления; он выглядел похожим на обычную таверну или деревенскую гостиницу: вывеска давно поблекла, одно стекло треснуло... Но Джеймс не торопился делать окончательное заключение.

– Место немного обветшало, – пробормотал отец, распахивая входную дверь.

Первое, что поразило Джеймса, – это запах: внутри пахло прокисшим элем и потными телами. Общая гостиная с низким потолком была слабо освещена. Дым, поднимавшийся от сырых дров в камине и от свечей, делал воздух тяжелым и спертым. Джеймсу показалось, что стены давят на него, и у него опять что-то дрогнуло внутри. Он глубоко вдохнул, чтобы успокоиться, но вместо этого сильно закашлялся, и отец стукнул его по спине широкой ладонью.

– Ваша светлость, какой сюрприз!

Перед Джеймсом возникла дама с необъятным бюстом. Ничего похожего ему еще не приходилось видеть. Он быстро выпрямился. Этот выдающийся бюст принадлежал, как ни странно, миниатюрной женщине. В сумраке ее волосы казались белокурыми. Прищурившись, Джеймс с трудом разглядел ее лицо, покрытое густым слоем пудры и румян. Он с отвращением смотрел, как женщина фамильярно продела свою руку под руку его отца и прижалась непомерной грудью к его бедру, ибо ее голова доходила ему только до подмышки.