Знакомство с убийцей

– А как же тот мальчик, его сын? Он сказал, что ничего не помнит. Он совершенно не помнил, что делал и куда ходил во второй половине дня. То, что мальчик начисто все забыл, само по себе весьма странно. Полиция не особо допрашивала его, сославшись на то, что у него умственные отклонения. – Чиён постепенно переходила на крик. – Вообще-то он не особо отличался от детей своего возраста. Немного, конечно, заикался, но в целом сам без посторонней помощи мог выражать свои мысли. Поэтому я думаю… он мог запросто соврать.

– Мальчик не врал. Я присутствовал на каждом допросе. По нему было видно, что он ничего не знает. Полиция тоже подтвердила это.

– Может, они стерли ему память под гипнозом? То Кёнсу, как психолог, наверное, на такое способен? – Увидев, что муж не отвечает, жена продолжила: – Тогда у меня ничего подобного и в мыслях не было, но теперь я сомневаюсь. Может, именно тот мальчишка Сонгён и… – Она не смогла закончить фразу до конца.

Раньше Сокчун упрекнул бы жену в нелепости подобных догадок, но на этот раз промолчал. Вместо этого спокойно и даже уверенно произнес:

– Я проверю, действительно ли он ничего не помнит. Или просто обманывает.

На самом деле сам факт того, что известный психолог-криминалист живет в соседнем корпусе, придавал большей уверенности в успехе расследования. Сокчун надеялся, что То Кёнсу, как отец, живущий и воспитывающий детей в том же жилом комплексе, отнесется к этому делу как к своему и примет активное участие в полицейском расследовании. Даже после того, как тело дочери было найдено, Кёнсу продолжал проявлять интерес к делу и участвовал в расследовании, за что Сокчун испытывал особую благодарность. И вдруг он поставил под сомнение мотивы человека, который оказывал активную помощь. В душе стало не по себе.

Сделав запрос в справочное бюро, Сокчун крайне осторожно приступил к поиску То Чиуна. Для начала он хотел просто встретиться с мальчиком и поговорить с ним лично, но, как ни странно, следы ребенка испарились.

Продолжая свое мини-расследование, он узнал о беспричинном насилии, учиненном Чиуном в сеульской школе. Выяснил, что за мальчишкой числится несколько случаев жестокого поведения, которые вызвали немалые проблемы. С этого момента в Сокчуне зародились серьезные подозрения по поводу причастности То Кёнсу и его сына к преступлению.

Как только Сокчун выехал на скоростное шоссе до Чончжу, он прибавил скорость. Вскоре появился съезд на дорогу в сторону горы Муаксан. Въехав туда, он оказался на двухполосной магистрали. Дальше путь пролегал по пустынной местности. Через какое-то время показалось здание психиатрической больницы.

Рядом с больницей располагалась открытая парковка, он оставил машину там и неспешно пошел в сторону входа.

Небольшое здание стояло прямо у подножия горы. Это место будто специально выбрали для проживания душевнобольных: удаленное и неприметное. Здесь явно никто не мог оказаться случайно, проезжая мимо. Направляясь ко входу, Сокчун услышал доносившееся откуда-то сбоку пение. Оказывается, там находилась церквушка. Музыка доносилась именно оттуда.

Сокчун достал телефон и посмотрел на время. Было одиннадцать утра. Самый разгар службы. Он лишь мельком взглянул на крест и продолжил свой путь. На этот раз послышался лай собаки.

Между церковью и больницей оставался небольшой зазор, куда спокойно могла встать одна машина. Именно там спряталась большая собачья будка, откуда вышел белый чиндо[8], видимо только что проснувшийся из-за появления чужака. Собака залилась отчаянным лаем.

Сокчун с невозмутимым видом направился ко входу. Толкнул увесистую стеклянную дверь, навалившись на нее всем телом, и прошел внутрь.

В коридоре перед холлом оказалась еще одна стеклянная дверь. Закрыто. До обеда, когда разрешено посещение, оставался час. Сокчун, желая покончить со всем до прихода лишних свидетелей, не раздумывая резко нажал на звонок.

– По какому вопросу вы пришли? – раздался твердый мужской голос в домофоне.

Немного согнувшись, Сокчун приблизился к монитору и ответил:

– У меня срочное дело, нужно ненадолго забрать сына.

– Подождите.

Собеседник вышел не сразу. Сокчун бросил взгляд на свое отражение в стеклянной двери: мужчина средних лет в черном пальто. Чужая внешность и черты лица до сих пор казались ему непривычными.

Вскоре появился сотрудник в свободном хлопковом спортивном костюме; на шее висела карта-ключ, которой он открыл дверь.

У мужчины был гладкий лоб, но при этом двойной подбородок и глаза-щелочки. Выглядел он слегка за сорок и скорее походил на охранника, чем на медицинского работника, что придало Сокчуну большей уверенности. Сокчун вежливо наклонил голову и поприветствовал мужчину.

– Вы пришли за ребенком? За кем именно? – Сотрудник, нахмурив лоб, с легким подозрением посмотрел на посетителя.

Сокчун вытащил телефон и показал фотографию матери Пак Ханны. Охранник снова спросил:

– Это же бабушка Пак Чиюля. Что-то случилось?

Значит, здесь То Чиуна знали под именем Пак Чиюль. Сокчун сразу же ответил заготовленной фразой: