Знакомство (СИ)

— Я понял тебя, повелитель! — мишка стремительно кинулся к лежащей на плотном снегу говяжьей ноге.

От голода он почти терял сознание. Чёрт! На пару дней ему этой ноги хватит, но потом-то он всё равно примется бродить. До того момента, когда снег на сопках и в распадках окончательно сойдёт, ещё довольно далеко. Как бы до беды не дошло…

Мишка уже рвал клыками ещё тёплое мясо и жадно глотал большие куски. Сейчас он ничего не соображает, но отсюда он теперь никуда не уйдёт, пока не насытится или не съест всё! Ладно, пусть ест. Позже с ним поговорю, — подумал я, растворяясь в теле своего двойника трясущегося в машине.

***

Я растолкал задремавшую в последние минуты Надюшку, и мы с ней и с Настей по очереди выгрузились из машины. От дома к нам спешила хозяйка дома. Сам хозяин не подошёл. Он только поднял руку в приветствии и вновь отвернулся к мангалу.

Хозяйка, высокая, красивая блондинка лет примерно тридцати, коротко обнялась с тётей Зиной, обняла дядю Серёжу, долго не отпускала его, а когда повернулась к нам, глаза её были на мокром месте. Она шмыгнула носом, утёрла глаза рукавом куртки и уже весело спросила:

— Ну, Зиночка, кого ты привезла? Давай, знакомь!..

Мы были представлены хозяйке, и она, как взрослым, пожала нам с Надюшкой руки! От этого Надюшка смутилась и начала жаться ко мне. Настя тут же убежала в дом, где, как она шепнула Надюшке имелся тёплый туалет. Звали хозяйку Анастасия Николаевна.

Дядя Серёжа захлопнул багажник машины и тоже подошёл к нам. Он подмигнул мне, и мотнул головой в сторону своего брата:

— Пошли знакомиться?

Я взял Надюшку за руку, и мы втроём отправились к дымящемуся мангалу, где священнодействовал знакомый мне уже статный и широкоплечий дядька. В соответствие с этикетом мы с Надюшкой громко поздоровались первыми:

— Здрасьте!..

Дядька обернулся к нам, взял со столика полотенце и обтёр руки. Он улыбался и сегодня не выглядел таким усталым, как в тот раз, когда мы с Мариной видели его в рабочей обстановке. Первым делом он хлопнул ладошкой по подставленной ладони брата, а потом протянул руку Надюшке:

— Я Виталий Сергеевич… А как звать тебя, очаровательное дитя?

Надюшка окончательно смутилась и прижалась ко мне плечом. Пришлось вмешаться:

— Её звать Надюшка, только вы, дядя Виталий, её не злите такими вот словечками. Я её давно знаю и весь сильно от неё пострадавший. И, заметьте, кто бы её не разозлил, достаётся всегда почему-то мне. Я весь в шрамах от её укусов!..

Надюшка смешливо фыркнула:

— Чего ты врёшь? Какие укусы?

— Какие, какие… Вот какие!

Я расстегнул манжетку на правом рукаве рубашки и сдвинул рукава шубы и рубашки выше локтя, демонстрируя всем мои многочисленные шрамы. Понятное дело, шрамы им только казались. Они жили только в их воображении. Я морочил им головы. Глаза Надюшки полезли на лоб, и она протянула руку, желая удостовериться, что ей это не снится. Я тут же убрал руку и подмигнул ей — мол, не бери в голову, это просто шутка!

— Вот я слышал, что вы прокурор, и у вас даже ружьё имеется. Давно хотел спросить какого-нибудь образованного человека. Может есть такие законы, которые запрещают детям кусаться?

Мужчины рассмеялись. В этот момент к нам присоединилась Настя, вернувшаяся из дома. Дядя Виталик наклонился к ней, коротко обнял и поцеловал в щёку. Потом он, всё ещё улыбаясь, развернулся ко мне.

— Нет, к сожалению нету. Придётся тебе, брат, и дальше терпеть… Ты, наверно, Саша?

Я кивнул, наблюдая, как дядя Серёжа возвращается от машины, держа в руках ружьё, упрятанное в чехол. Я перепугался:

— Дядя Серёжа, не нужно доставать ружьё. Пока я здесь, он не подойдёт…

— Кто не подойдёт? — не понял его младший брат.

— Медведь не подойдёт…

— Какой медведь?

— Ну, какой, какой… Обыкновенный медведь. Бурый. Его кто-то раньше времени разбудил, и он сейчас жутко голодный…

Вмешался старший брат. Он серьёзно сказал:

— Знаешь, Виталик, я почему-то ему верю… Он меня ещё в машине насчёт ружья спрашивал. Ты его где-то заметил? — обратился он ко мне.

Я кивнул и махнул рукой в ту сторону, где мишка сейчас наедался досыта. От тяжеленной коровьей ляжки уже мало что осталось. Только две толстые, плохо обглоданные кости.

— Да, там… Метров двести пятьдесят — триста отсюда. Только вы ему сейчас не мешайте. Он нашёл, чего поесть и скоро уйдёт. Его тоже понять можно. Я, к примеру, понимаю. Я, когда голодный и пахнет шашлыками, то тоже готов на всё! То есть — решительно на всё! Со мной рядом при этом лучше не стоять. Особенно слабым и беззащитным…

Все рассмеялись в том числе и подошедшие к нам тётки. Хозяйка бодро сказала:

— Девочки, пойдёмте накрывать на стол. Пусть мужчины здесь сами заканчивают!..

Надюшка не хотела уходить. Она даже два раза оглянулась на меня по дороге к дому. Я пожал плечами. Ничего не поделаешь! У всех свои обязанности в этой жизни. У мужчин — мужские, у женщин — наоборот! Легко вздохнув, я засучил рукава и приступил к исполнению мужских обязанностей. Думаете это легко, стоять вот так возле мангала, нюхать терпкий дымок, греть руки над углями и вести неспешные, серьёзные разговоры?