Знакомьтесь — Юджин Уэллс, Капитан

Уже в воздухе поступает уточненная вводная: «Восьмой этаж отеля „Мариотт“ захвачен террористами Народно-освободительной армии Шеридана. Группа террористов замаскирована под частную охрану баронессы Радецки. Руководит ими отставной капитан Уэллс. Все вооружены и очень опасны. Разрешаются любые действия, вплоть до физического устранения».

— Разнесем ублюдков! — хищно шепчет старшина Барков.

— Тут им не колония. Покажем им, что такое спецназ Миттена! — добавляет лейтенант.

— В клочья порвем. Точно. Отработаем как надо. Не впервой, — отзываются бойцы.

Я просыпаюсь, точно меня толкнули. Ощущение опасности давит так сильно, что я начинаю лихорадочно одеваться, толком не осознавая, что делаю.

— Триста двадцатый?

— Нападение на внешнюю охрану. Мобилизуй охрану внутри номера и разбуди Мишель.

— Черт! Черт! Черт! — бормочу я, всовывая ноги в ботинки. Клинок тускло светится в свете ночника. — Не подведи, дорогой.

И тревога внутри смывается жаждой боя. Я начинаю дрожать от сдерживаемого азарта. До чего же ты хищная тварь, железяка!

— Если нельзя отступить, надо принимать бой, — следует немедленный ответ.

— Ты прав, — возбужденно шепчу я вслух, открывая дверь.

Мариус на цыпочках крадется мне навстречу.

— Т-с-с! — шипит он, вроде бы совсем не удивленный тем, что у меня в руке боевой нож и сам я полностью одет. — Внешние посты не отвечают. Будите баронессу, сэр.

— Твою мать! Зови меня Юджином!

— Давай, Юджин! Занимаем оборону в прихожей. Будь с баронессой.

— Сколько с тобой людей?

— Трое, я четвертый. Двое — отдыхающая смена в комнате прислуги на этаже. Не отвечают. Двое на посту в коридоре… были. Полиция уже оповещена.

— Ладно, я пошел, — шепотом говорю я, устремляясь к спальне Мишель. На ходу оборачиваюсь, передаю подсказку Триста двадцатого: — К окнам не подходить, одного человека у входа на балкон, одного — для контроля внешних комнат.

— Людей не хватит!

— Выполняй!

— Слушаюсь, сэр!

— Вход забаррикадируй!

— Уже! — я слышу тихий звук сдвигаемой мебели.

Запах Мишель встречает меня. Сама она — свернувшаяся в клубок гибкая кошка, спокойно дышит во сне.

— Триста двадцатый, предупреди меня, когда войдем в боевой режим.

— Принято.

— Мишель, проснись! — шепчу я на ухо баронессе.

— Юджин?

— Тихо. Быстро одевайся! Не говори вслух. Вообще не разговаривай. Выполняй! Давай, милая, мы в опасности!

— Что случилось? — все еще щурится непроснувшаяся Мишель.

— Быстро, быстро, Мишель. Одевайся и ложись на пол.

— Поняла, — она, наконец, улавливает происходящее. Отбрасывает одеяло. Я отвожу взгляд от переливов ее тела под тканью длинного прозрачного пеньюара. Под шорох одежды крадусь к двери.

— Опасность! — предупреждает Триста двадцатый и тут же грохот автоматического пистолета охранника в гостиной бьет по ушам.

— Мариус, двое на балконе! — кричит тот в микрофон, раз за разом выпуская пули.

— Ложись! — я хватаю полуодетую Мишель и валю ее на пол. Неясная тень мелькает в окне. Свист рассекаемого лопастями воздуха. Очередь многоствольного крупнокалиберного пулемета взрезает толстенный пуленепробиваемый стеклопакет и в момент превращает спальню в пыльные развалины. Куски штукатурки и бетона стучат по полу. И я понимаю — не будет никакого шокового оружия. Нас просто убивают. Всеми доступными средствами. Вторая очередь. Так низко и кучно, что я чувствую, как макушку обдает теплом от проходящей над самой головой трассы.

— Господи, Юджин! Что это? — в ужасе кричит Мишель. Кашляет, наглотавшись густой пыли. Я только прижимаю ее голову теснее к полу.

— Не шевелись! Не поднимай головы!

Свист лопастей чуть отдаляется. Коптер смещается левее. Бьет по окнам соседней комнаты. Вспышка светошумовой гранаты в гостиной видна даже через дверь. В ушах тоненько звенит от грохота. Я чувствую, как буравят стены гостиной очереди из бесшумного оружия. Пистолета охранника больше не слышно.

— Штурмовой карабин «Шмель», две единицы, применяется в частях специального назначения, — синхронно комментирует Триста двадцатый. — Необходимо покинуть комнату.

Я не вижу ни зги в пыльной завесе. Хватаю сопротивляющуюся, ничего не соображающую от страха Мишель и изо всех сил толкаю ее в сторону двери, выходящей в холл. Двери больше нет, только обрывки пластика топорщатся из выкрошенного косяка. Удар взрыва в прихожей. Частая пистолетная пальба.

— Лежи! Слышишь? Лежи! — кричу я в самое ухо Мишель. Кричу, пока она, с остановившимся взглядом не кивает.

— Опасность справа. Боевой режим?

— Давай!