Знакомьтесь, Коллин Райт (СИ)

И вот кому теперь лучше после всего, что случилось за последние 60 лет? Сколько нас там осталось? Со слов профессора меньше, чем 650 тысяч. Русских, возможно, и того меньше. Евреев вообще единицы. От некоторых стран только пепелище осталось. Это определённо стоящая жертва, скандал был бы страшнее, да...

Честно говоря, я никогда толком не понимал, как ко всему этому относиться. Я родился уже после большинства катастрофических событий, уже в почти сложившемся новом мире. С детства на всех уровнях восприятия нам вдалбливали про злых русских, и про то, какие они опасные и злые. В нас взращивали эту боязнь. А потом, начав изучать историю, стало даже как-то обидно, что русские злые, плохие, а главное - могущие нам помешать только в наших же рассказах о них. Только мы считали их вечными палками в наших колёсах, они себя явно так не позиционировали, и не стремились соответствовать нашим представлениям о них. А жаль, в определённый момент истории именно такие люди, как эти мифические русские, могли бы удержать мир от провала в яму, из которой нам, наверно, уже никогда не выбраться. Потому что сами мы, как оказалось, остановиться не способны. И всем было бы лучше, если бы они что-то сделали. Сами русские не закрылись бы у себя, отгородившись от всего мира, евреев бы не обвинили во всех грехах, и нас бы всех не засыпало бы сейчас Серыми осадками.

Потом, когда повзрослел, я просто смирился со всем, что вокруг происходило. Не в моих силах было изменить мир к лучшему. В одиночку я не мог ничего. А те, кто могли - не хотели. В конце концов, у меня в жизни было всё, чтобы жить в своё удовольствие. Мне никто не мешал, я никому не мешал. И если общество, если сами американцы не хотели исправлять ошибок прошлого, то почему я должен был переживать из-за этого? В конце концов, мне стало всё равно, как и многим другим до и после меня, уверен в этом.

Ладно, что-то меня не туда понесло с размышлениями. Хотя должен признать, что в последнее время меня подобные мысли часто одолевали, когда я по городу пешком ходил дальше, чем до следующего дома. К чему бы это?

Подходя к мастерской Григорьевича, я замедлил шаг и прислушался. Это была на вид обычная мастерская для автомобилей. Из тех, где тебе как в двигателе покопаются, так и машину у тебя же угнанную разберут на винтики.

Вопреки ожиданиям, я шума кипящей работы из мастерской не услышал, хотя и совсем тихо не было. Навскидку там было всего двое. Один, с грубым мужским голосом, чем-то звякал и стучал, а также отпускал плоско-пошлые шуточки. Это явно был сам Григорьевич. А другую по голосу я узнал сразу. Это была сама Джалил. И расслышал я их на довольно приличном расстоянии. Забавно, как-то так совпало, что я пришёл в такое время, когда город в этой части ещё не шумел, погруженный в утреннюю полудрёму. Ну и то, что Григорьевич либо пришёл раньше остальных, либо вообще сегодня попросил всех явиться попозже, поэтому сама мастерская тоже особо не громыхала, что также сыграло на общую тишину. Это если, конечно, у Григорьевича, кроме него, хоть кто-то живой работал. Потому что в наше время проще купить и обучить биодроидов. А их попросить постоять в стороне и помолчать вообще элементарно.

Приблизившись ещё немного, я услышал, как всё резко стихло. Судя по всему, я пересёк какую-то черту, и в гараже на каком-то экране отобразилась бесшумная тревога. Ещё через 15 секунд из почти закрытых ворот гаража вышел здоровый мужик с огромной кувалдой в руке, и направился в мою сторону. Несмотря на угрожающий вид, подойдя поближе Григорьевич (а это был точно он) довольно вежливо сказал:

- Доброе утро. Вы по какому делу? Мастерская сегодня начнёт работать позже...

- Знакомьтесь, Коллин Райт, частный детектив, - сказала подошедшая сзади Джалил, - а это... честно, не знаю, как его полное имя, но все знают его как Григорьевича. У него даже виртуальная визитка заполнена так, ничего больше там не указанно.

- И правильно меня так все знают, моё полное имя вас не касается. Вы же не копы, чтобы спрашивать такую информацию. Не копы ведь, верно? Ну, вот. Это вас мы ждём, детектив? Заходите, - сказал Григорьевич, приглашающе махнув рукой, и повёл нас обратно в мастерскую.

Внутри мастерская выглядела где-то так, как я и ожидал. Цепи, ямы, подъёмники, инструмент, висящий на стенах. На одну из стен был наклеен мягкий экран, на котором, судя по всему, и выводилась информация о нарушении периметра посторонними. Над большим цехом располагалось два помещения. Одно явно служило раздевалкой и кабинетом, в котором принимали клиентов. А вот другое и было той самой мастерской по сборке и ремонту биодроидов и складом деталей для них. Туда нас Григорьевич и провёл. Когда мы вошли, он закрыл за нами дверь на засов.