Знакомьтесь — Вернер Херцог

Должен сказать, «Крик камня» рождался в муках. У Райнхольда Месснера, вместе с которым мы работали над «Гашербрум — сияющая гора», была интересная задумка: снять фильм, основанный на реальной истории о предположительно первом успешном восхождении на Серро-Торре, трехкилометровый остроконечный пик. Маэстри, тот самый итальянский альпинист с дрелями утверждал, что добрался до вершины, однако сей факт был поставлен под сомнение — главным образом потому, что напарник Маэстри не вернулся из экспедиции, и тело его так и не было обнаружено. Вальтер Заксер, директор многих моих картин, ухватился за этот сюжет, и вместе со своим коллегой написал сценарий. С самого начала Вальтер был главной движущей силой фильма. Их идеи мне сразу понравились, однако в работе было много слабых мест, особенно диалоги. Я не знал, смогу ли подать сценарий так, чтобы это не вызывало у меня внутреннего протеста, поэтому сомневался, браться ли вообще за дело. Но в конце концов мы пришли к соглашению, я согласился участвовать и перво-наперво взялся за сценарий. К сожалению, пытаться внести какие-то существенные изменения было все равно, что биться лбом о стену. Слава богу, хоть подбор актеров остался за мной. Единственный персонаж, в котором мне позволили что-то изменить, — это Беспалый, сыгранный Брэдом Дурифом скалолаз, оставляющий на вершине фотографию Мэй Уэст. Сценарий нуждался в переработке, но, поскольку мне вмешаться не позволили, я даже не могу назвать «Крик камня» своим фильмом.

Опыт, полученный при работе с Месснером над фильмом «Гашербрум — сияющая гора», пригодился вам на съемках «Крика камня»?

Да, в определенной степени. Серро-Торре — самая опасная, самая труднодоступная и самая экстатическая гора на планете. Нигде в мире нет ничего подобного. Это скорее символ смертельного страха, нежели просто вершина. Остроконечный базальтовый пик высотой три тысячи триста метров, уходящий прямо в небо, много лет считался недоступным для скалолазов. Первое успешное восхождение на Серро-Торре было зафиксировано только в середине семидесятых. На Эверест альпинисты поднимались, наверное, раз в двести чаще. Понять, почему эта гора внушает такой страх, можно, лишь увидев ее своими глазами. Дело не в высоте, главную трудность представляют отвесные скалы и погодные условия. Почти круглый год там бушуют бури, и вершина скрыта от глаз. Я говорю «бури», потому что в нашем языке просто нет слова для этого явления. Скорость ветра на вершине достигает двухсот километров в час, и тебя обстреливает градинами размером с кулак. Как бы вы ни цеплялись, даже в кошках вас все равно снесет. На соседней с Серро-Торре горе я наблюдал незабываемое зрелище: под ударами ветра водопад, словно фонтан, забил вертикально. Мощная струя воды взметнулась в воздух и растаяла туманом.

А вы сами были на вершине Серро-Торре?

Я дважды поднимался на вершину — оба раза, естественно, на вертолете. Я должен был представлять себе площадку, чтобы мы могли снять конкретные сцены. Несколько раз я висел на склоне рядом с актерами, контролируя съемочный процесс. Помню, во второй раз я был на вершине с актером Витторио Меццоджорно. Мы вышли из вертолета, я оборачиваюсь и вижу, что он распластался на земле и отчаянно цепляется за лед. Он посмотрел на меня, и я спросил, что случилось. А он отвечает робко: «Хочу встать, но тело не слушается. Подождешь пару минут?» Витторио был очень напуган, и, странным образом, это укрепило нашу дружбу.

Возможно, на Витторио произвел сильное впечатление наш разговор с альпинистом Хансом Каммерландером, который был напарником Месснера в «Гашербруме», а также сыграл небольшую роль в «Крике камня». Мы осматривали вырубленную во льду пещеру на горе, где хранился запас провизии на восемь дней на тот случай, если нам придется укрываться от непогоды. Трос, державший все это хозяйство, отвязался, и мы с Хансом попытались закрепить его. Увидев, что я тянусь за болтающимся тросом, он схватил меня за плечо: «Не наклоняйся вперед, шагай только прямо, иначе начнешь скользить. А если начнешь скользить — считай, все. Поедешь вниз все быстрее и быстрее, а потом — два километра полета». Он посмотрел мне в глаза и добавил: «Обещай мне одну вещь. Если сорвешься — насладись видом».

Вы говорили, что взялись за проект «Гашербрум — сияющая гора», чтобы понять, возможно ли в принципе снять такой фильм, как «Крик камня». И в итоге вроде бы решили, что невозможно. Какие трудности возникали в работе?