Знакомый незнакомец

Бенедикт искренне надеялся, что ничем не выдаст себя. Потому что стоило их глазам встретиться, и он тут же представил множество самых непристойных сцен, в которых на участниках не было ни клочка одежды. Боже! Если бы кто-нибудь знал, какое безумное желание его одолевает, его тут же вышвырнули бы из дома. И это еще было бы не худшим развитием событий!

Кое-как собравшись, он приветствовал маркиза:

— Добрый день, милорд. С нетерпением ждете начала охоты?

Лорд Гренвилл тепло улыбнулся:

— Да, сегодня я не хотел бы заняться ничем иным. А вы, сэр?

— Пожалуй, и я тоже. — Наконец Бенедикт обратился к Эви: — А вы, Эви?

Их жгла общая тайна, жаркая и восхитительная. Эви медленно улыбнулась ему, словно представляя, что захочет с ним сделать. Кажется, они думают об одном и том же. Она облизала губы.

— О, Бенедикт, я на седьмом небе. А вы?

Бенедикт кивнул, боясь вымолвить слово.

— Превосходно. Надеюсь, вы не отстанете.

Ее слова были абсолютно нейтральными, но отблеска вожделения в глазах было достаточно, чтобы заставить его пожалеть о вчерашнем решении положить конец их отношениям, прежде чем дело зайдет слишком далеко.

— Только ради вас постараюсь держаться рядом, — учтиво улыбнулся он.

Она кивнула, и маркиз завел разговор об идущих приготовлениях. Пришлось усилием воли отвести глаза от Эви и изображать интерес к тому, что говорил ее отец.

Уже через час господа и слуги собрались во дворе. Бенедикт старательно отводил глаза от сидевшей на Эпоне Эви, хотя она выглядела на редкость привлекательной. Когда наконец все были в седлах или «затолканы в экипажи», в зависимости от желания, Гренвилл кивнул, и они тронулись в путь, направляясь к озеру, где решили провести день леди Гренвилл и девочки. Из элегантного экипажа доносились смех, визг и хихиканье.

Ричард вместе с отцом возглавлял процессию. Бенедикт поравнялся с Эви. Если бы не легкая понимающая улыбка, коснувшаяся ее губ, никто бы никогда не догадался о страсти, кипевшей между ними вчера ночью.

Он улыбнулся в ответ, жадно всматриваясь в ее лицо: глаза, в которых словно отражалось небо, пылающие щеки и губы… Он точно знал, как они нежны и мягки.

— Ты прекрасна.

Она так и светилась от счастья, и он неловко заерзал в седле.

— Достаточно прекрасна, чтобы удержать тебя здесь еще на один день?

Он удивился. Вчера она не спорила с его планами уехать сегодня. Отчего вдруг такая перемена? Но какое это имеет значение? Чем больше он находился в ее обществе, тем больше хотел этого. Лучше все закончить сейчас, на высокой ноте. Он мечтал все последующие годы оглядываться на этот день и улыбаться. Единственный счастливый день, прежде чем его жизнь полетит к черту.

— Слишком прекрасна, чтобы находиться рядом. Я обнаружил, что теряю силу воли во всем, что касается тебя. Я не хотел бы, чтобы случилось что-то, о чем ты пожалеешь. Я не смогу жить с собой в мире, если раню тебя еще сильнее.

Эви прикусила губу и крепче сжала поводья. Очевидно, хотела что-то сказать. Бенедикт молчал. Наконец она тихо призналась:

— Вчера ночью я не хотела уходить.

Он впитывал ее слова, наслаждаясь смыслом. Она станет его погибелью, он это точно чувствовал.

— А я не хотел, чтобы ты уходила, — пробормотал он со вздохом.

— Но все же не остановил меня.

— Я считал, что поступаю правильно. Пытался вести себя как джентльмен.

Она кивнула и принялась гладить Эпону. Но вдруг резко вскинула голову:

— Что, если я не захочу, чтобы ты был джентльменом? Я имею в виду, сегодня ночью.

— Эви, пойми, я не хочу тебя ранить. Если я уеду, то в ближайшее время не вернусь.

Он не мог это сделать. Ему нужно идти дальше, оставить ее, пока она еще не запуталась в паутине, высасывавшей его жизнь.

— Значит, есть больше причин наслаждаться тем временем, что нам осталось, — возразила она и тихо добавила: — Я чувствую, что сегодня тоже будет много звезд…

Черт побери, ему нельзя здесь быть. Нельзя быть даже в десяти часах езды отсюда! Почему они не встретились, когда он был свободен, чтобы ухаживать за ней?

— Я уже решил уехать после окончания охоты, — заявил он. — Мои вещи собраны, и. Ричард обо всем знает.

— И что?

— Он удивится, если я вдруг решу остаться. Ричарду известно, что мне не терпится покончить с фарсом.

Она подняла бровь, склонила голову набок, так что солнце освещало ее нежную шею.

— Это мы еще посмотрим, — слегка улыбнулась она и, прищелкнув языком, поскакала вперед.

А тем временем на противоположной стороне поля, в рощице прятался Нед Барни, наблюдая, как парочка пытается догнать остальных.

Откинув жесткую прядь волос со лба, он широко улыбнулся. В присутствии этого лакомого кусочка, болтавшегося перед носом врага, Барни вполне мог к нему подойти и прицелиться, а тот ничего бы не заметил. Когда сегодня утром в роще появился слуга и принялся размечать маршрут, Барни понял, что его время настало. Он дождался ухода слуги, прежде чем устроиться на маленькой поляне, неподалеку от того дерева, которое тот отметил. Хорошее место, и он уже определил, как лучше всего уйти после того, как дело будет сделано.