Знакомый Незнакомец

Он снова пересекает номер, тёплый воздух проходится по моему влажному телу. Я чувствую, как он взбирается на кровать и возвышается надо мной, его присутствие ощущается сильнее, когда я вынужденно ослеплена. Его аура тёмная и сексуальная.

− Медуза… – говорит он, я качаю головой. – По какой причине ты это слово сделала нашим?

−Вы приказали мне… сэр. Мне понравилась идея быть способной превращать вас в камень, − я улыбаюсь надломлено. – Не для того, чтобы использовать его хотя бы раз.

Тёплая кожа касается шеи и оборачивается вокруг прежде, чем холодная пряжка царапает мой затылок. Дрожь пробегает по моей спине, когда я пытаюсь сдержать рвущийся стон. Он застегивает скобу и фиксирует её. Ошейник мне знаком. За недели и месяцы использования он сохранил форму моей шеи и ключиц. Он смыкает руки, согревая их после работы с прохладной кожей. Его голос словно тёмный шоколад, почти слишком горький, чтобы вынести.

– Ах, очень умно. – к ошейнику он прикрепил цепь, которая легко зазвенела от соприкосновения звеньев друг с другом. Их вес после присоединения был весьма ощутим.

      Он спускается с кровати. Руками начинает гладить мою спину, как это делал только он, лёгкие прикосновения заставляют меня дрожать чуть сильнее. Лишь самую малость. Словно линия электрических разрядов. Это меняет всё.

Из-за ошейника сложно глотать, я даю слюне скапливаться в горле. Я всё ещё могу нормально дышать, но мешает одна мысль. Единственная мысль. Если сегодня всё будет грубо, я могу подавиться. Такое бывало прежде.

Я давилась. Но и тогда не говорила ни слова. Тогда был день грубого обращения. Такого рода день мне нужен был и сейчас.

− Что привело тебя сюда раньше, чем через неделю?

Он кто, мой доктор? Усмехаюсь, и он дёргает за прикрепленные к ошейнику цепи. Голова задирается, и я оказываюсь застывшей в положении, когда шея напряжена под давлением. Я не смогу балансировать, мне нужно за что-то взяться, потому вытягиваю одну руку. Может смогу ухватиться за столбик кровати. Всё усложняется тем, что я ничего не вижу.

− Что это было? – он сильнее натягивает цепь, и я чувствую, как кровь отливает от ног и лица. Это дурманящее и возбуждающее ощущение. Эйфория.

− Ничего, Господин, − безропотно повинуюсь. Он ослабляет натяжение, и я опускаюсь на четвереньки. Толкает мои руки, и я лицом падаю на кровать.

− Больше никаких рук. Сначала нужно отрегулировать твою позицию.

− Да, сэр, – отвечаю я, покашливая. Глаза увлажнились, но этого не видно из-за повязки. Без сомнений, макияж стекает по моим щекам. Есть что-то обескураживающее в том, чтобы чувствовать себя смешанной с дерьмом. Отвратительное, животное.

      Мне нравится каждая секунда происходящего. Он оборачивает цепь вокруг руки, словно спутывает питона, вместе с тем снова туго натягивает её, приближаясь ближе. Я могу чувствовать его дыхание на моей шее, оно окутывает лицо и уходит за пределы постели. Оно влажное. Из-за повязки на лбу у меня выступает пот.

− Ты так мило блестишь, – комментирует он.

Он останавливается, будто ждёт, что я проявлю неповиновение или сделаю что-то не так. Я уже играла в эту игру, и всего лишь немного раздражена. Немного трясёт из-за ситуации со Стэйси, что возникла днём. Дело не только в ней, но и в Джеймсе.

И моём сне о нём.

Незнакомец вставляет в меня палец. Этот сюрприз заставляет меня резко вдохнуть, втягивая прохладный воздух сквозь зубы. Проводит пальцем по моим мокрым складочкам, нежно погружаясь всё глубже, прежде чем снова резко войти. Я хочу обвить его ногами, чтобы удержать, но знаю, что тогда буду наказана. А хочу быть награждённой.

Я беззащитна. Отдана на его милость. Под его командование. Его воле. И это так прекрасно. Мне не нужно думать, беспокоиться, переживать, даже держать глаза открытыми. Я могу дать всему этому уйти. Боль, сильные шлепки, внезапное натягивание цепи. Он рычит, когда заползает на кровать. Кладёт свои гладкие руки мне на грудь, прежде чем пальцами сжать и потянуть соски.

− Ах… ах! Господин… − издаю я сдавленный стон, затрудняясь дышать. Он вставляет в меня ещё один палец, и когда я чуть не задыхаюсь в этот раз, он натягивает цепь, и чувствую, как он костяшками пальцев надавливает на мою голову.

− Ты должна быть тихой. Будто ты вовсе и не здесь, – инструктирует он.

Я киваю, сделав едва заметный знак. Без понятия, заметил ли он это. Словно я не здесь. Где ещё мне быть?

Дома.

Он вытаскивает пальцы из моего тела. Оставляет меня жаждать. С сильным жаром у меня внутри.

      Я бы наверняка была в постели, если бы не сидела на диване, думая о работе. О Стэйси. О херне.

Что-то гладкое и тёплое прикасается к моему бедру, но это не член. На ощупь это совсем другое.

Я бы ела замороженный ужин. Затем делала упражнения из чувства вины, пока не рухнула вся в поту. Может быть, в моём внутреннем дворике, несмотря на вероятность снегопада.

В моё бедро толкается вибратор. Так и знала. Вибратор. Гладкий. Новый. Он легонько поддразнивает меня и нежно жужжит. Я сжимаю губы, чтобы удержаться от стонов.