Знакомый незнакомец

– По правде говоря, Бенедикт попал в крайне неприятную ситуацию. Я знаю, что должен бы ненавидеть его, я даже сказал, что здесь он никогда не будет желанным гостем, но дело в том, что я не могу его ненавидеть. Он один из моих лучших друзей, и мне даже представить трудно всю сложность положения, в котором он оказался. Он сделал глупость, скрыв от меня все, когда просил моей помощи. И совершил огромную ошибку, впутав в это всю нашу семью. Но я точно знаю, что он этого не хотел. Бенедикт – хороший человек, и я просто не могу бросить его в беде.

Ричард сжал губы и снова опустил глаза.

– О, слава Богу, – пробормотала Эви.

Ричард поднял на нее удивленный взгляд. Она беспомощно пожала плечами:

– Он превратил мою жизнь в полный и окончательный хаос. Но я не хочу, чтобы он погиб. Похоже, этот негодяй целый день не выходил у меня из головы, и, если я хочу от него отделаться, необходимо знать, что с ним все хорошо.

Ричард прищурился, но придержал язык. Эви глубоко вздохнула, прежде чем продолжить:

– Сейчас я действительно ненавижу его, но… сомневаюсь, что смогу спокойно спать, пока не удостоверюсь, что он жив. Конечно, неплохо, если ты его немного проучишь, – не выдержав, добавила она.

– Так ты не возмущена тем, что я хочу ему помочь? – ошеломленно пробормотал Ричард. Сейчас он хмурил брови и, казалось, совершенно не был тронут ее попыткой пошутить. Он в жизни не был более серьезен, чем сейчас.

Эви сжала его руку.

– Полагаю, следовало бы возмутиться, но, если честно, я испытываю немалое облегчение. Конечно, всадник из тебя никакой, зато стреляешь ты как истинный кавалерист.

Он коротко улыбнулся и откинулся на спинку кресла. И с сокрушенным видом долго смотрел на свечу, прежде чем взглянуть Эви прямо в глаза.

– Его брат послал за ним того безумца.

Что?!

– Прости, не поняла.

Эви выпрямилась.

– Бенедикт обнаружил, что его брат состоит в шайке контрабандистов, – выпалил Ричард. – Ему нужно было как-то осознать ситуацию, прежде чем обличить брата в государственной измене. К несчастью, Даннингтон решил взять дело в свои руки и нанял убийцу, чтобы прикончить Бенедикта, как дикого зверя.

Ричард покачал головой, очевидно, не совсем поверив, что такое вообще может быть.

Потрясение? Этим словом невозможно было даже отдаленно описать то, что испытывала Эви. Она с трудом понимала все, что говорил Ричард. Неудивительно, что Бенедикт выглядел так ужасно, когда она отмахнулась от упоминания об участии его брата в этой истории. Что он был должен подумать о ней?!

Она грустно вздохнула.

– Его брат. Родная кровь. Как он мог? Как можно пытаться убить родного тебе человека… если не считать удара по плечу кочергой? Но я бы умерла за любого из вас.

Сердце болезненно сжалось от сочувствия к Бенедикту, понявшему, что врагами являются члены его собственной семьи.

Любовь к родным была сильна и нерушима. Представить, как один из них может предать другого, – все равно что вообразить снегопад в жаркой пустыне. Конечно, нечто похожее бывало, но нормальный человек просто не в состоянии думать о чем-то подобном.

И неожиданно ее осенило:

– Подожди! Разве не ты сказал мне, что Бенедикт собирается найти брата? А теперь утверждаешь, что этот брат нанял убийцу?

Ричард утвердительно дернул головой.

– Господи помилуй!

Если дело дойдет до драки между братьями, Даннингтон, очевидно, не постыдится прицелиться в Бенедикта. Но Эви просто поверить не могла, что Бенедикт способен на то же самое. Она не сомневалась, что он может защититься, если речь пойдет о ком-то другом. Но вряд ли сможет обороняться от собственного брата.

– Ты должен его остановить! Пусть сразу идет к властям! Ричард, ты обязан его остановить! – вскакивая, в панике забормотала Эви.

Ричард тоже встал.

– Слишком поздно. Он уехал больше полутора суток назад, и, если верить неудачливому убийце, которого я допросил, Даннингтон скрывается в старом охотничьем домике, в одном из поместий, на полпути отсюда до Лондона, в нескольких милях к югу от Эмершема. Конечно, уже слишком поздно помогать Хастингсу, но я просто должен попытаться. Я позволил ему уехать отсюда, зная, что он в опасности, и никогда себе этого не прощу, если не попытаюсь помочь ему.

Эви смотрела в осунувшееся лицо брата. А ведь всего два дня назад он так и лучился весельем! Сейчас же под глазами тени, губы пересохли, взгляд встревоженный.

– Я думаю, ты правильно поступаешь. Надеюсь, ты веришь, что я не осуждаю тебя. Вчера я рассердилась и наговорила тебе неприятных вещей. Ты ничего не мог знать. В конце концов, он твой друг, и ты ему доверял.

Ричард молча склонил голову.

– И еще одно.

Жар бросился Эви в лицо при мысли о том, что она сейчас скажет. Но он должен знать.

– У Бенедикта нет такой большой форы, как ты считаешь. Он… вчера ночью приходил повидаться со мной. Сказал, что не может уехать, не убедившись, что со мной все в порядке. Так что он опережает тебя не больше чем на день.

Брови Ричарда взлетели вверх, но в глазах не было осуждения.

– Спасибо, малышка. Я рад, что ты мне сказала.

Едва он шагнул к двери, Эви спросила:

– Когда я получу от тебя весточку?