Знамение. Начало

Но иногда эти сенсоры странным образом не срабатывают, как будто обижаются и перестают признавать тебя человеком. Бывает, что я выхожу из поющего классической фоновой музыкой лифта в черный коридор, машу руками, топаю ногами, но ничего не помогает. Потом направляюсь по памяти и на ощупь к своей двери, ожидая, что следующий сенсор сжалится и признает меня человеком. Но и он оказывается в сговоре с первым. С учащённым пульсом и холодной испариной на лбу, я продвигаюсь к территории влияния третьего сенсора — над нашей квартирой. И тот, будто самый родной и близкий, всегда протягивает мне свою руку (точнее — свет) помощи, вырвав меня из темноты, позволив найти ключами замок и скрыться в безопасности жилища.

А на этот раз и он меня подвел. Я топнул босой ногой о холодный кафель, свет желтой лапы над головой опомнился и с щелчком осветил площадку перед дверями обеих квартир. Эта площадка была от силы метра полтора на метр, отдельная от остального коридора проемом.

Я прошел дальше к лифтам, ожидая от остальных двух сенсоров привычного предательства. Но они решили на этот раз не шутить, и с послушным щелчком осветили все пространство просторного, вытянутого на пять квартир коридора.

Обернувшись, я осмотрел проем со стороны, и почти осязаемо представил в нем добротную, крепкую железную дверь, которая бы объединила обе квартиры в отдельное защищенное извне пространство.

— Отличная идея…, - прошептал я себе под нос, возвращаясь обратно.

Перед тем, как вернуться в квартиру, я внимательно осмотрел соседскую дверь. Она, в отличии от нашей, была дорогой, массивной и крепкой. Звонка не было, а его роль, вероятно, выполняло тяжелое, стилизованное под старину, кольцо, встроено ровно посередине, которым и следовало стучать, чтобы вызвать хозяев.

Поддавшись секундному ребяческому импульсу, я подошел ближе, поднял тяжелое кольцо и с гулким стуком вернул его обратно. Я знал, что дома никого не было. Соседская дверь была в метре от нашей. А наша дверь, от застройщика, была лишь хлипкой жестянкой, пропускающей каждый звук. Мы бы услышали входящих и выходящих людей. Последний раз мы помнили признаки жизни там около полугода назад. Бригада строителей делала ремонт, несколько недель стучала, пилила и сверлила, иногда варила бич-пакеты, приторный запах от которых заполнял нашу ванную комнату, видимо, делящую с соседями одну шахту вентиляции. А потом все стихло. Мы думали, что в квартиру кто-нибудь заселится. Хозяева или квартиранты. Но никто так и не появился.

Я поднял и опустил кольцо снова, продолжая внимательно осматривать крепкую дверь, словно древнеримский военачальник, осматривающий осажденный, но все еще не сдавшийся город. Прислушался к тишине. Подождал немного и вернулся в дом.

— Что ты там делал? — спросила супруга, занятая укладываем беспокойных детей спать на широкой разложенной поверхности дивана в снабженной кондиционером гостиной, на который мы всей семьи перебрались из душной спальни, как только лето за окном всерьёз зажарило и запыхтело.

Девочки ни в какую не желали спасть в своих кроватках в детской, а упорствовали на том, чтобы спать с нами. Эта была одна из одержанных ими побед. Наряду с доступом к планшетам, смартфонам и сладкому. Честно, мы пытались быть хорошими родителями, но проварились, малодушно избрав путь наименьшего сопротивления и позволив детям быть детьми, и, да — манипулировать нами, взрослыми. Ну и плевать. Я, на самом деле, сам рад засыпать, ощущая рядом тепло детей и улавливать их сладкое дыхание. Пусть это эгоистично, и непедагогично, и, возможно, — неэтично. Плевать. Я хочу ловить моменты рядом с ними, пока они еще маленькие, пока они еще хотят быть рядом с родителями. Я знаю по себе — это продлиться совсем не долго. Время песком утечет сквозь пальцы, они подрастут и перестанут в нас нуждаться. А пока я буду ловить эти моменты, столько, сколько смогу, нанизывая их разноцветными леденцами на ожерелье воспоминаний. Чтобы потом, под конец пути, во льдах одиночества, перебирать их по одной, смакуя и согреваясь воспоминаниями…

Вернее, я думал так раньше…, когда мир вокруг крепко стоял на своих ногах. Теперь же, в ожидании конца света, я даже слабодушно, к своему стыду, радовался, что мои детки от меня не уйдут, и мы будем всегда вместе. Не будет школы, подруг, парней, которые бы унесли моих девочек в поток самостоятельной жизни. Если предзнаменование верно, то наша жизнь кардинально изменится и все будет совсем по-другому. Как? Я не знаю. Не могу даже представить! Но совершенно точно — совсем не так, как было.

- Постучал к ним…, думал, может есть кто дома…, - ответил я супруге, кивая в сторону стенки, за которой находилась соседская квартира.

— Там никто сейчас не живет. Я видела как-то хозяйку, молодую женщину с детьми. Может, год назад… Напиши в группу нашего подъезда в WhatsApp. Может она там есть…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Точно, — пробормотал я себе под нос, отмечая про себя практичную сообразительность жены и мысленно хваля ее за это.