Знаменитые актеры

Творчество Михаила Ульянова — сплав силы, страсти и кипучей энергии, наиболее соответствующий его актерскому амплуа социального героя. И в каких бы обличьях ни появлялся актер на сцене или на экране — исторических деятелей, литературных персонажей отечественной или зарубежной классики, современников, — всем им присущи одержимость, гражданский пафос, стремление к правде, ощущение пульса времени. Этот мощный ульяновский стиль сродни мощи и размаху тех сибирских просторов, на которых вырос и возмужал его подлинно русский национальный характер.

Ульянов — коренной сибиряк. Он родился в Омской области, в селе Бергамак Муромского района, а юношеские годы провел неподалеку от него, в маленьком городке Тара. Он вырос в обычной трудовой крестьянской семье. Отец его, Александр Андреевич, до войны был председателем сельхозартели, а вернувшись с фронта, стал председателем тарского горисполкома. От него Михаил унаследовал любовь к порядку и чувство ответственности за порученное дало, а от матери, Елизаветы Михайловны — трудолюбие и жажду к работе, без которой он не мыслит своей жизни.

А вот интерес к театру пробудился у юноши не сразу. И хотя уже в школьные годы он участвовал в литературных вечерах, изображая то губернатора в «Русских женщинах» Некрасова, то Варлаама в «Борисе Годунове», но, как сам признавался, в этот период у него не было «ни определенной мечты, ни точно выраженных желаний». Появились они лишь после случайного посещения театральной студии в Таре. Увиденное там очень ему понравилось, и он стал ходить на занятия, проводимые опытным педагогом Е. П. Просветовым.

Потом были два года учебы в студии при Омском драматическом театре, после чего Ульянов решил поступать в московский театральный вуз. Родители отнеслись к этому сдержанно, но отговаривать не стали. Просто в один из августовских дней 1946 г. мать собрала нехитрый скарб — чемодан с вещичками, скудную послевоенную снедь — и проводила сына в неведомый для нее и для него путь. Первая попытка поступить в Театральное училище им. Щепкина окончилась неудачей. Помогла счастливая случайность. Встретив своего земляка, поступающего в училище им. Щукина, Ульянов пошел туда сразу на второй тур и был принят в класс, который вели ученики Вахтангова — Л. М. Шихматов и В. К. Львова.

Ульянов учился жадно. Несмотря на провинциальную робость и свойственную ему природную, несколько тяжеловатую молчаливость, он вскоре заявил о себе как о талантливом, ищущем актере, будущем творческом лидере. Он удивительно много читает, чтобы восполнить пробелы в знаниях за годы войны, и постепенно чтение становится насущной потребностью души, создает фундамент того культурного багажа, который со временем очень пригодится ему в актерской работе.

В 1950 г. после окончания училища в числе лучших выпускников Ульянов был приглашен в Театр им. Вахтангова, которому отдал более полувека творческой жизни, ни разу не изменив своему родному театральному дому. Поначалу молодой актер выходил на сцену в качестве звонаря, обеспечивавшего мощный колокольный звон в спектакле «Дорога победы». В своей книге «Работаю актером» Ульянов писал: «Нас с Николаем Тимофеевым пригласили звонить в колокола и еще изображать гигантский взрыв. Мы звонили и взрывали, проходя актерскую практику и немного прирабатывая к скудным студенческим пожиткам». Вспоминал он и о бесчисленных выходах в массовках и эпизодах: «По двадцать — двадцать пять спектаклей в месяц, по существу, каждый день. Но какая это работа! Там нужно вынести часы, здесь постоять у дверей, там посидеть спиной к публике. И это естественно и нормально. И стараешься и чего-то выдумываешь для этих даже не шагов, а оглядывания сцены».

Но вскоре Михаилу предложили сыграть роль С. М. Кирова в пьесе «Крепость на Волге». Первый показ этой работы был сопряжен с большим волнением. «И посейчас отчетливо помню, — вспоминал актер, — как я дрожмя дрожал за кулисами и хотел только одного: чтобы не состоялся этот показ. «Не надо мне ни роли, ни театра, только бы не выходить на эту сцену» — так или приблизительно так маячило у меня в мозгу. Вот это ощущение не страха даже, а ужаса я помню точно. Я поминутно вытирал мокрые руки и судорожно начинал вспоминать слова, которые все выскочили из головы». С этой ролью был связан у актера единственный казус, происшедший с ним на гастролях в Ленинграде. Ульянов был молод и худощав, и, чтобы он соответствовал своему знаменитому герою, ему на лицо и тело наложили специальный грим — толщинки. О том, что произошло во время спектакля, актер рассказывал: «По ходу действия я должен был весело и заразительно захохотать. И вот когда я захохотал, то мои толстые ватные щеки отклеились и повисли странными мешками… Я с трудом справился с сердцем, которое готово было мгновенно выскочить, на миг абсолютно растерялся, не зная, что делать, и только потом сообразил повернуться к зрителям спиной и проговорить остальной текст. К счастью, первый выход небольшой…» Остаток спектакля Ульянов доигрывал уже «похудевшим».