Знаменитые авантюристы XVIII века

Казанова пробирался в Париж, его любимый город, который вечно тянул его к себе и с которым он, кажется, век бы не расстался, если бы его оттуда не выгоняли. По дороге, в Ульме, его догнал курьер герцога Вюртембергского, мчавшийся в Штутгарт с известием о скором возвращении туда герцога, гостившего в это время в Венеции. С этим курьером было также письмо герцога Курляндского к Казанове, который предполагал, что курьер застанет нашего героя в Аугсбурге. Передавая письмо, курьер полюбопытствовал узнать, не тот ли, мол, вы самый Казанова, у которого была ссора в Штутгарте с тремя офицерами из-за карт (мы в своем месте рассказали эту историю)? Казанова отвечал утвердительно. А тут как раз подвернулся какой-то вюртембергский офицер, который, услыхав этот разговор, вежливо раскланялся с Казановою и сказал, что эта свалка с офицерами наделала большого шума в Штутгарте и что общественное мнение было тогда за Казанову. Казанова тем временем читал письмо герцога, и вдруг ему пришло в голову выкинуть штуку. Окончив чтение, он обратился к офицеру и сказал ему:

— Да, милостивый государь! С тех пор прошло семь лет, и вот теперь только мне удалось, наконец, убедить в своей правоте его высочество. Вот его письмо, в котором он отдаст мне должную справедливость и в воздаяние за долготерпение назначает меня своим кабинет-секретарем, с жалованьем в 1200 экю.

Он вздумал одурачить своих бывших супостатов-офицеров и все штутгартское общество. Он знал, что курьер или офицер, его случайный собеседник, немедленно разболтает новость по всему городу, и заранее любовался ток) миною, которую сделают его враги, узнав о его внезапном повышении в милости герцога. Он мог вести свою проделку безопасно, потому что до прибытия герцога оставалось еще несколько дней, и притом о времени приезда он всегда мог узнать в точности. И вот Казанова торжественно въехал в Штутгарт, из которого семь лет тому назад был вынужден бежать тайком. Штука удалась вполне: в Штутгарте, ко времени его приезда, все уже знали о том, что он кабинет-секретарь его высочества. Встретили его с почтением и вниманием. Он тотчас посетил своих друзей, которые помогали тогда его бегству; он и им не выдал секрета, так что и они были введены в обман вместе с прочими и искренне радовались счастью Казановы. Он беспечно прокутил с ними около недели, пока герцога не было в столице. Когда же пришла весть, что герцог возвращается и уже находится вблизи города, Казанова сделал вид, что должен выехать к нему навстречу, чтобы вступить в город в его свите. В то же время он начал спешно укладываться, и тут только его друзья догадались о его проделке. Похохотали от души над одураченными штутгартцами, которые, что называется, не знали, куда посадить секретаря его высочества, и весело проводили его. Он без всяких приключений прибыл в Мангейм, а оттуда проехал в Кельн, где ему надо было разделаться с местным журналистом, напечатавшим про него какой-то пасквиль. Журналист был человек хилый и робкий, и Казанова мог делать с ним, что хотел. Он потребовал от него выдачи письма, на основании которого была составлена газетная заметка. Но письмо не отыскалось. Казанова дал пинка своему обидчику и уехал в Аахен. Здесь он повстречал целую компанию варшавских знакомых, направлявшихся на воды в Спа. Он поехал вместе с ними.

В Спа Казанова повстречался со своим соотечественником Кроче, с которым много лет назад составил игорную компанию. Кроче был завзятый, профессиональный игрок, и притом едва ли не шулер, хотя Казанова об этом прямо и не говорит. Шатаясь по Европе, он где-то, кажется, в Брюсселе, сманил барышню из очень хорошей семьи и выдавал ее за свою жену. Приехал он в Спа богачом, у него было много денег. Он познакомился со знатью, съехавшуюся на воды, и начал крупную игру. Но ему страшно не повезло; он проиграл все деньги, все драгоценности, все дорогие вещи своей возлюбленной и даже весь ее гардероб; в конце концов оба остались в чем были. Тогда Кроче откровенно разъяснил Казанове, в какое он попал положение. Он решил уйти из Спа пешком, а свою барышню поручил Казанове, умоляя доставить ее в Париж. Несчастная женщина была в интересном положении. Казанова, проводив своего легкомысленного приятеля, отправился к его покинутой возлюбленной и просил у нее позволения принять отныне на себя все заботы о ней. Бедной девушке ничего другого не оставалось, как положиться на своего нового покровителя. Они вместе прибыли в Париж в октябре 1767 года. Вскоре по прибытии Шарлотта (так звали возлюбленную Кроче) разрешилась мальчиком, но вслед за тем и сама скончалась. Казанова был страшно поражен ее смертью. Он не отходил от нее ни на минуту до самых похорон. День смерти Шарлотты оказался роковым в жизни нашего героя, потому что в этот же день им было получено из Венеции письмо от старика Дандоло, в котором тот извещал о смерти названого отца Казановы, Брагадина.