Знаменитые авантюристы

Мадам Виже-Лебрен, известная портретистка, встречавшая Софию в парижских салонах, так описывает ее в своих мемуарах: «Она была тогда молода и необыкновенно прелестна, явно горда своей потрясающей фигурой. О ее чудесных глазах говорили так часто, что я слышала, как однажды на вопрос о ее самочувствии в тот момент, когда у нее воспалились веки, она ответила: „Ах, болят мои прекрасные глазки“. Конечно, — продолжала Веже-Лебрен, — может быть, она тогда не столь хорошо владела французским, хотя, как правило, все польки прекрасно говорят по-французски и даже без акцента». Этот анекдот об удивительном ответе Софии часто рассказывали как свидетельство ее наивного обаяния.

На обратном пути из Парижа Витты заехали в Вену. И снова — успех Софии в высшем свете, покровительство самых знатных особ, вплоть до канцлера Каунитца.

Миновав, к досаде Станислава Августа, Варшаву, супруги вернулись в Каменец. Как ни странно, но местные помещики не выказали к Софии того интереса и поклонения, которые проявляли к ней в других местах. Она встретила даже своего рода афронт, особенно со стороны дамского общества. Когда она однажды решила посетить резиденцию Потоцких в Тульчине, жена графа Станислава Щенсны Потоцкого Юзефина, предупрежденная заранее, выехала в свою деревню. София вернулась не солоно хлебавши восвояси.

Но где ее превозносили и оказывали ей всяческие почести, так это в Яссах. Здесь жила «сестра» Софии, то есть тетка Главани, и она нередко навещала ее. Никто не вспоминал о том, как шесть лет назад она появилась в городе проездом из Стамбула — никому не известная, бедная и униженная. София была теперь непременной участницей и украшением всех увеселений — балов с фейерверками и пушечной пальбой. Ей доставляло удовольствие кружить головы офицерам и сводить с ума местную молодежь. Она словно мстила за то презрение, которое выказывали ей здесь прежде.

София родила второго сына Корнелия, вскоре умершего. В тот же год скончался и старый генерал Витт. София стала госпожой комендантшей. В глазах обывателей это было очень высокое положение. Гарнизон, город и окрестности были, можно сказать, у ее ног. Но власть без богатства казалась ей непрочной да и недостаточной. Путь к поставленной цели лежал через Варшаву. То и дело она выискивала предлоги, чтобы вырваться из каменецкого захолустья. Она хорошо помнила, какой интерес проявил к ней Станислав Август. Но как напомнить о себе, как заинтересовать монарха?

Неожиданно подвернулся удобный случай.

В Каменце объявился некий господин, близкий ко двору. Звали его Доминик Комелли. Личность интересная и загадочная. То ли итальянец, то ли немец, он иногда подписывался как Комелли де Штукенфельд. Неизвестно, как он познакомился с Софией и какие отношения их связывали. Известно лишь, что он по ее просьбе взялся устроить поездку в Варшаву. Для этого написал самому королю и его брату князю Казимежу послание, в котором уверял, что София Витт самая красивая и добродетельная из женщин. Все, что о ней болтают, не больше чем навет завистников. «Я могу засвидетельствовать это лучше, чем кто-либо иной, — писал он. — Шесть месяцев находясь рядом с ней и не покидая ее ни на минуту, я сумел завоевать ее дружбу и глубокую привязанность ее благородного сердца».

Рекомендация человека, которому король, видимо, доверял, сыграла свою роль. И если до этого Станислав Август был склонен верить слухам о неблаговидном поведении Софии, то теперь изменил свое отношение. И вот уже София покинула ненавистный Каменец и оказалась в Вишневце, где ожидали короля из поездки в Канев. Ей оказали здесь теплую встречу. Особое внимание уделила ей двоюродная сестра короля, жена великого коронного маршалека Урсула Мнишкова. В мае 1787 года она писала матери, что среди гостей находится и пани Витт. Портрет, нарисованный ею, свидетельствует о той эволюции, которую прошла София, а заодно вновь показывает, каким незаурядным талантом лицедейки она владела. «Находят, что она изменилась на лицо, — сообщала сестра короля. — Я этого не заметила, мне она кажется премилой, она многое обрела со всех точек зрения, чрезвычайно обаятельна, изысканна в выражениях и лишь настолько демонстрирует несмелость, насколько ее должно иметь женщине, чтобы быть интересной. Путешествия, чтение очень ее образовали, мысли ее столь же свежи, как и личико, а способ выражения их весьма оригинален. Вместе с тем она обнаруживает естественную скромность, отнюдь не показную и очень привлекающую к ней». И далее из письма мы узнаем, что София задумала предпринять поездку в Стамбул для свидания с матерью. Вояж должен был состояться через месяц. В нем согласилась участвовать целая компания, в том числе и Урсула Мнишкова. Всего тридцать с лишним человек, в том числе девять женщин. Во второй половине июня судно «Екатерина Великая», принадлежавшее варшавскому банкиру Тепперу, покинуло Херсон.