Знаменитые авантюристы

Между тем здоровье Софии катастрофически ухудшалось. Требовалось лечение за границей. Надо было спешить. За два дня до отъезда София написала подробное завещание. В нем скрупулезно изложила свою волю. Отдала должное старшему сыну, штаб-ротмистру конного лейб-гвардии полка Александру, хвалила Болеслава, благословила дочерей — Софию и Ольгу. Сурово осудила Мечислава, отказав ему в праве на долю наследства. А оно оказалось огромным: движимое и недвижимое имущество общей стоимостью свыше 10 миллионов рублей. А ведь это была только часть (притом меньшая) огромного состояния ее мужа Станислава Щенсны Потоцкого. Ей принадлежали земли в Киевской, Подольской, Херсонской и Екатеринославской губерниях с 37 тысячами крепостных душ мужского пола. В числе движимого имущества: многочисленные стада скота, верховые и рабочие лошади, драгоценности, наконец, крупные суммы денег, обеспеченные серебром и золотом.

Александру достались 8 тыс. крепостных, земли на Умани и Софиевка. Болеславу — 8 тыс. крепостных, поместье Ольгополь, не считая лошадей, мериносных овец и многого другого. На долю дочерей пришлось по 5 тыс. крепостных, драгоценностей на 30 тыс. дукатов и фамильное серебро на 20 тысяч. Оставшиеся 8 тыс. крепостных предназначались в фонд уплаты долгов в размере 7 млн. польских злотых. Не забыла она и своего первенца Яна Витта. Ему завещала 100 тыс. дукатов, дом со всем имуществом и просила своих детей от второго брака всегда питать к нему уважение и симпатию, относиться как к отцу.

Похоронить себя она просила в склепе в Умани, отпевание произвести в православном соборе. Исполнителями последней ее воли назначила генералов Милорадовича и Виттгенштейна. Как свидетели завещание подписали — дипломат князь Куракин, тайный советник и член Государственного совета Ланской, вице-адмирал Шишков, адмирал Мордвинов и дипломат Морков.

В июне 1822 года София спешно покинула Петербург. Путь ее лежал в Берлин. Здесь, как полагали врачи, она сможет получить квалифицированную помощь. Увы, она была обречена. Последней радостью стало для нее известие, что дочь София родила ей внука.

В своем письме к Софии, написанном очень неразборчивым почерком, она говорила о мучительных болях, надеясь, однако, что берлинские светила помогут ей. В то же время умоляла дочерей приехать к ней проститься. Они прибыли в Берлин и находились у постели умирающей матери. Больше нам ничего не известно. София Главани-Витт-Потоцкая скончалась 24 ноября 1822 года.

Царь Александр I выразил соболезнование родным и разрешил перевезти останки в Россию, но прусские власти не спешили дать свое согласие. Как поступили дочери, мы уже знаем.

София Потоцкая закончила свою бурную жизнь и обрела вечный покой в Умани. Впрочем, это не совсем точно сказано. Десять лет спустя земли под Уманью были конфискованы в пользу государства Российского. Софиевка стала называться Царицын Сад и перешла в собственность царской семьи. Тогда же останки Софии перенесли из подземелья уманского собора в местечко Тальное, которое унаследовала от матери Ольга, ставшая женой генерала Льва Нарышкина. После 1917 года церковь, где находился прах Софии, приспособили для иных целей. Но и по сей день здесь в подземелье покоятся земные останки той, которую когда-то считали самой красивой женщиной Европы.

Завещание

Как сложилась судьба детей Софии Потоцкой?

Ее любимец генерал-лейтенант на русской службе Иван Осипович Витт был причастен к подавлению восстания декабристов, удостоен высочайших царских милостей. Его считали обер-шпионом и провокатором. Умер он в 1840 году, бездетным.

Александр Потоцкий оставил царскую службу, отказавшись от блестящей карьеры. В нем проснулись Чувства патриота, он вернулся в Варшаву. Во время восстания 1831 года на собственные деньги сформировал кавалерийский полк. После поражения эмигрировал. Состояние его было конфисковано. Он успел лишь небольшую часть поместить во французский и венский банки. С тех пор вел незаметную жизнь рантье, чаще жил в Риме, стал под старость чудаковатым. Умер в 1868 году.

Такая же метаморфоза постигла и Софию Киселеву. Ее брак оказался несчастливым. Сын вскоре умер. К тому же сестра Ольга завела роман с ее мужем. После 1831 года — ноябрьского восстания в Варшаве — стала горячей патриоткой. Шесть лет спустя София писала одному знакомому: «Кажется, царь собирается погостить в Софиевке, которую называет Царицын Сад. Моя сестра (Ольга) просит меня прислать ей модные платья, чтобы достойно принять его в гарнизоне Витта. Если бы мне кирпич упал на голову, я не испытала бы такой боли, как от этой вести. Я не могу смириться с мыслью, что благородное чело моей сестры склонится перед железной рукой, которая тяготеет над всей нашей родиной и даже пеплу умерших не дает спокойно почивать. Раньше я всегда думала, что мы с сестрой единомышленники и что наше предназначение — искупление браков с москалями. Я написала Ольге, объясняя ей, как гордо она поступила бы, если бы всем своим поведением выказала ту горечь, какую вызывает в ней горе страны и семьи…»