Знаменитые Козероги

А вот как выглядят гороскопы трех других «мушкетеров». Атос – Вениамин Смехов родился 10 августа 1940 года (Лев-Дракон), Портос – Валентин Смирнитский (10 июня 1944 года, Близнецы-Обезьяна), Арамис – Игорь Старыгин (13 июня 1946 года, Близнецы-Собака). У Дракона хорошие отношения с Обезьяной (они из одной команды), но у них не все ладится с Собакой. Но этот антагонизм в нашем случае сглаживается месяцем рождения Старыгина-Собаки – Близнецы (он из стихии Воздуха, которая дружественна стихии Огня (туда входит еще и Лев). Что касается Боярского (Козерог-Бык), то у него натянутые отношения с Львом-Драконом, тяга к Обезьяне-Близнецам (хотя та посмеивается над ним) и зависимые с Собакой-Близнецами (та является векторным «хозяином» Быка). Из этого можно сделать вывод, что той дружбы, какую «мушкетеры» играют в фильме, в реальной жизни не было – она держалась исключительно на том, что «мушкетеры» собирались вместе лишь изредка и подолгу друг с другом не общались.

Гораздо более тесные отношения у Боярского сложились на съемках (и продолжились после них) с Владимиром Балоном, который сыграл в фильме роль врага мушкетеров – кардинала Ришелье. Балон родился 23 февраля 1931 года (Рыбы-Коза) и подходит Боярскому 50/50 – только по месяцу рождения (Рыбы дружественны Козерогам). Однако именно это стало определяющим в их взаимоотношениях – несмотря на постоянные споры друг с другом, они никогда не ссорились и даже по прошествии 30 лет после съемок продолжают дружить. Впрочем, об этом речь еще пойдет у нас впереди, а пока вернемся в 78-й год, на съемки «Д’Артаньяна и трех мушкетеров».

Натурные съемки проходили в двух местах: Париж снимали во Львове, Лондон – в Одессе. О том, как они протекали, рассказывает сам М. Боярский:

«Мы были молоды, азартны, у нас было миллион баб, шпаги, кони! В кадре потребляли только натуральные продукты: вино так вино, окорок так окорок! А когда пытались заменить все это реквизитом, мы обращались к системе Станиславского: не можем, мол, не выходит…

Завтракали с вином. В обед мы не снимали бороды, парики, костюмы. Шли в какую-нибудь забегаловку. И если над нами кто-то смеялся, у нас шпаги всегда были с собой…

И с женщинами все было в порядке, потому что массовка большая. В одном автобусе – те, кого отобрал помреж, а в другом – те, кого отобрали мы. Он не мог понять – что это за женщины? Откуда такие полные автобусы? Можно было просто на улице подойти и сказать: «Девушка, не хотите ли сняться? В кринолине, с причесочкой…» И она была счастлива, и мы получали удовольствие…

Мы тогда создали свое собственное государство, свои законы. Деньги у нас были в одном ящике, кто рубль клал, кто три, у кого что. Спали в одном номере. То есть у каждого был свой номер, но спали в одном. И не одни. Мы смотрели любые запрещенные фильмы и даже эротику – стоял не какой-нибудь видеомагнитофон, а огромная кинопередвижка, которая на потолок показывала. А фильмы привозила милиция. Она конфисковывала эти ленты, а мы с ней дружили. Девчонки приходили толпами – кто с пивом, кто с водкой. Кто уже с наколкой, как у миледи, – лилией. Лилия на заднице, лилия на груди, лилия на плече. Они тоже были все заражены музыкой Дунаевского, этой вакханалией. Утром на съемку – в автобус, за город, потом – костры, колбасы на шпагах, вина… Жизнь была такая бурная и радостная! Меня любили и мне изменяли, я ползал по балконам, спускался на веревках, тонул и спасал, был бит и сам бил. Горел автобус, и мы его тушили…

Мы воровали в магазинах. Один целовал продавщицу, другой утаскивал ящик с копчушкой, которую мы приносили в гостиницу и меняли на сметану, водку, пельмени… Но это не воровство, потому что потом приносили обратно деньги девушке бедной…

Ничто не делалось в одиночку, никто не имел права ухаживать за женщиной один. Все должно быть вчетвером. Познакомь. Представь. Деньги отдай. Вместе ухаживаем за ней. Вместе угощаем. Вместе провожаем. Четыре девушки – хорошо. Двадцать четыре – еще лучше…

На съемках трех серий я заработал две с половиной тысячи рублей – этого не хватило бы даже на «Запорожец», зато хватило, чтобы красиво пожить. Это были сумасшедшие дни счастья… и непонимания того, что происходит».

В советские годы все эти подробности не могли всплыть наружу ввиду цивильности советских СМИ. Зато много позже, уже в капиталистической России, журналисты дали волю своим рассказам. Так, в «Экспресс-газете» (24 февраля 2009 года, автор – И. Петрова) появилась большая статья под хлестким заголовком «Три аборта от Д’Артаньяна», где сообщалось следующее:

«Как рассказала нашему журналисту жительница Львова Марина (одна из тех, кто в те годы тесно общался со съемочной группой):

– 30 лет назад Боярский не пропускал ни одной симпатичной девушки.