Знаменитые мистификации

• Гораздо менее трагичной сложилась история самой долгоживущей и в то же время самой откровенной литературной мистификации в истории русской литературы – «автора» басен «Звезда и брюхо», «Незабудки и запятки», проекта «О введении единомыслия в России», «плодовитого поэта, писателя и драматурга» Козьмы Пруткова. Это явление уникально прежде всего тем, что нескрываемая выдумка тем не менее стала классикой. Плод воображения Алексея Константиновича Толстого и его кузенов братьев Жемчужниковых – Александра, Алексея и Владимира – стал единственным в своем роде, «издавшим» собрание сочинений и имевшим вполне внятную биографию – «родился 11 апреля 1803 года, скончался 13 января 1863 г., имел деда, отца, детей (и все они, конечно, были борзописцы), провел всю свою жизнь, кроме годов детства и раннего отрочества, в государственной службе: сначала по военному ведомству, а потом по гражданскому…» И так далее во всех подробностях с большой серьезностью. Существовал даже графический портрет Козьмы Пруткова. Мистификация Толстого и его братьев, конечно, была тайной Полишинеля, никто в литературном мире не верил в действительное существования этакого литературного эпигона с его сверхъестественно большим самомнением. А некоторые приближенные к кругу Толстого даже точно знали, кто именно дал «жизнь» писателю-многостаночнику. Впрочем, мистификаторы особо и не зарывались, на устои общества сильно не покушались, а развлечь умели, и так хорошо, что до сих пор развлекают.

Самое интересное, что «породить» Козьму Пруткова братьям оказалось проще, чем «убить» его. Демаскировать вошедшего во славу «литератора» оказалось не так-то просто. Авторы мистификации попались в сети собственной выдумки, и многие посторонние люди стали покушаться на права Козьмы Пруткова, стараясь, если так можно выразиться, мистифицировать мистификацию. И всякий вздор приписывали бедняге Козьме Пруткову, чьи литературные опыты и «тупое» мировоззрение на самом деле под пером его создателей были тщательно выверены и играли как нельзя лучше на образ.

К тому времени, когда Козьма Прутков «вышел из-под контроля», Алексея Толстого – самого даровитого среди создателей феномена мистификации – уже не было в живых. А братьям Жемчужниковым пришлось немало потрудиться, доказывая свое право на Козьму. В конечном счете это им удалось, и был опубликован «Краткий некролог и два посмертных произведения Козьмы Петровича Пруткова» за подписью его безутешного «племянника» Калистрата Ивановича Шерстобитова.

• Бывает, что произведение или литературный герой вдруг выходит из-под контроля автора, начинает жить своей жизнью. Но чтобы мистификация, собственноручно разоблаченная собственным создателем, продолжала жить, вводить в заблуждение людей и в конце концов известностью превзошла своего автора – такое встретишь не часто.

Тем не менее, именно такая судьба выпала на долю «Ужасного и Богохульного» (именно так – с заглавных букв) «Некрономикона» – чудовищного трактата, посвященного самому темному колдовству. Автор этой мрачной книги, безумный араб Абдулла Аль-Хазред, сошел с ума в процессе работы над «Некрономиконом» – столь жуткие тайны пришлось ему разгадать, прежде чем он закончил свой эпохальный труд.

На самом же деле «Некрономикон» никем и никогда не был создан. Сей зловещий манускрипт выдумал и поместил в персональную «виртуальную библиотеку», чтобы время от времени ссылаться на него в своих произведениях, американский писатель, один из создателей «литературы ужасов» Говард Филипс Лавкрафт (1890–1937).

Лавкрафт всегда интересовался старинными рукописями. В его произведениях то и дело упоминаются подлинные труды средневековых схоластов, Парацельса и других древних авторов. Но наряду с реальными попадаются и фантастические книги, среди которых более всего читателям запомнился роковой «Некрономикон».

Лавкрафт не раз повторял, что «Некрономикон» – исключительно плод его воображения, а Аль-Хазред – его детский псевдоним, который будущий писатель придумал себе, когда «был без ума от “Тысячи и одной ночи”». Но старался он впустую – «Богохульная» книга оказалась сильней. Словно демон, вызванный неопытным чародеем, она вырвалась на свободу и до сегодняшнего дня морочит головы легковерным.