Знаменитые мистификации

14 сентября 1578 года плащаница, прибывшая в Турин – резиденцию савойских королей – была встречена орудийными залпами. С этого дня Турин и стал постоянным местом пребывания семейной реликвии дома Савойских. В церковный обиход начинает внедряться название «Туринская плащаница». Группа католических епископов во главе с туринским кардиналом Чезаре Боромео дала торжественное заверение, что Туринская плащаница – подлинный погребальный саван Иисуса Христа и что она никак не пострадала от пожара 1532 года.

4 мая 1647 года для поклонения плащанице в Турин прибыли десятки тысяч паломников. Во время богослужения в кафедральном соборе и вокруг него толпой были задавлены насмерть десятки паломников.

Апрель 1868 года – принцесса Клотилда Савойская решила заменить черное шелковое покрывало Туринской плащаницы на малиновую тафту, изготавливаемую в Турине. Воспользовавшись этим, духовник принцессы, монсеньор Гастальди, позже туринский архиепископ, впервые начал внимательно изучать и измерять эту реликвию. Он установил, что она изготовлена на основе добротного хлопкового полотна размерами 410 см в длину и 140 см в ширину.

28 мая 1898 года на очередной выставке итальянский фотограф-любитель Секондо Пиа впервые сфотографировал Туринскую плащаницу. Во время изготовления фотографии Пиа с удивлением обнаружил, что лицо Иисуса Христа на негативе видится в реальном (позитивном) свете и четче, чем на самой плащанице и в ее позитивном изображении. Со своей сенсацией фотограф-любитель не преминул ознакомить через прессу широкую общественность. Сообщение Секондо вызвало бурную реакцию во всем христианском мире. Начался новый этап в истории Туринской плащаницы – начальный период ее научного изучения и принципиально новой, научной, волны ее апологетики и критики.

Напуганная бурным напором развития научных знаний и невиданного распространения в массах антиклерикализма и атеизма, королевская семья по совету католической церкви изъяла плащаницу с публичных выставок, закрыла доступ к ней каких бы то ни было исследователей, в том числе и богословских. «Исследование» Туринской плащаницы проводилось только на основании изучения ее истории и фотографии. Несмотря на скудный исходный материал, результаты были значительные. Во-первых, был собран огромный документальный – исторический и мифологический – материал о Туринской плащанице и плащаницах вообще; а во-вторых, исследователи извлекли все, что было возможно, из доступных им копий всех трех (один – крупным планом лицо, два других – отпечатки спереди и сзади всего тела) негативов и позитивов фотографа Секондо Пиа.

На основании обобщения данных были сделаны солидные доклады в различных светских академиях наук и на богословских конференциях, опубликовано много статей, брошюр и книг. Наиболее значительной среди публикаций была первая по времени, но не потерявшая своего значения и до сегодняшнего дня книга авторитетнейшего на то время католического богослова, каноника Улисса Шевалье под названием «Критический этюд о происхождении Святой плащаницы». Ряд дополнительных, вновь обнаруженных исторических документов, свидетельствующих о подложности Туринской плащаницы, был опубликован в книге французского богослова Мэли «Является ли подлинной святая Туринская плащаница?».

Но, с другой стороны, вскоре появился вал богословских и научных публикаций, в которых безапелляционно защищалась подлинность Туринской плащаницы. Побудительным толчком к такого рода публикациям послужило заявление мало кому известного французского профессора анатомии Ива Деладже, который 21 апреля 1902 года выступил на заседании Французской академии наук с докладом, в котором заявил, что на основании проведенного им изучения оставленного на Туринской плащанице отпечатка он установил: это отпечаток тела самого Иисуса Христа. Доказательством этого, по мнению профессора Деладже, были такие моменты: полное соответствие пропорций органов тела реальному телу; свидетельство изображения того, что на плащанице отпечаталось тело мужчины возраста 30–35 лет; тело покойника было сведено судорогой, обычной при насильственной смерти… Словом, профессор анатомии обнаружил, что на плащанице запечатлен труп человека, который умер в точном соответствии с рассказами Евангелия о муках и смерти Иисуса Христа.

Эффект разорвавшейся бомбы сообщения Ива Деладже усиливался еще и тем, что профессор анатомии при этом заявил, что он по убеждениям – атеист. Мало того, после такого заявления в заключение своего выступления докладчик сказал, что он меняет свои убеждения и сейчас размышляет, не принять ли ему католичество. Впрочем, в то время выступавшие с докладами во Французской академии наук могли разрешить себе, скажем так: побалагурить. Это вносило некоторую разрядку, пробуждало дремавших почтенных мэтров и, в силу этого, поощрялось. Не исключено, что весь доклад был не более чем шуткой разыгравшегося профессора.