Знаменитые мудрецы

Если определить одной фразой идеи Шеллинга, то их можно выразить древней формулой «всеединое». Впервые он процитировал ее 19-летним молодым человеком в своем первом философском опусе. А спустя 60 лет, за несколько месяцев до смерти повторил в письме к сыну: «Всеединое. Я и сейчас не знаю ничего лучшего». В творческой эволюции Шеллинга не раз менялись авторитеты и подходы к философии, но пантеизм – учение о всеединстве природы и Бога – никогда не уходил из его поля зрения, даже когда он писал о «чистом искусстве».

«Унитарная идея» (от лат. unitas – единый, всеобщий) легла в основу первого принципа философской системы Шеллинга. Развивая эту идею, немецкий мыслитель отмечал, что в природе нет разобщенных субстанций, какими с древних времен считались воздух, вода, огонь, а в начале XIX в. даже такой первоэлемент, как теплород – особое вещество теплоты.

Следующий принцип натурфилософии Шеллинга – изменение и развитие природы. Всей материи присуще изначальное движение. Она в принципе не может находиться в состоянии покоя, а любое устойчивое состояние всегда относительно. Из такого заключения естественно вытекает следующее важное положение системы Шеллинга – единство противоположного. Все в мире двойственно, а значит, в каждом явлении можно увидеть противоположную силу. Не исключение и сама жизнь, которая представляет собой единство двух процессов – распада и восстановления.

Что касается самой материи, то по отношению к ней Шеллинг довольно скоро пришел к откровенному идеализму, чего и следовало ожидать при его пантеистических увлечениях. В работе «Описание природного процесса» им была изложена именно идеалистическая система натурфилософии. Шеллинг утверждал ясно и четко: «Материю нельзя, как у Аристотеля, полагать в качестве начала. Она сама есть нечто ставшее».

Знаменательно здесь как само признание Шеллинга о вторичности материального, так и ссылка на Аристотеля. По сути, им опровергалась знаменитая, классическая формула древнегреческого мыслителя. Как известно, Аристотель выразил ее одной фразой: «Не потому предмет бел, что мы правильно считаем его белым, а потому, что он бел, мы, утверждающие это, правы».

Создав предварительный эскиз своей будущей системы, Шеллинг обратился к неизбежно следовавшему за первыми выводами вопросу: как соотнести философию природы с философией духа? И здесь мыслитель впервые в истории познания ввел такое понятие, как историзм, сказав: «Философия является историей самосознания, проходящего различные эпохи».

Путь познания представлялся Шеллингу в неизменном развитии, переходе от низшего к высшему. Вначале образуются ощущения. От них сознание переходит к созерцанию. От созерцания – к рефлексии. От рефлексии – к акту воли.

Такова теория. А вот «практическая» философия проходит все ступени морали, права, религии, искусства. Последнее возвращает нас к природе, где и смыкается изначальное единство объекта и субъекта. Рассудив таким образом, Шеллинг посчитал, что контуры его системы намечены: всеединое охватывало теперь не только природу (объект), но и человека (субъект).

Попутно Шеллинг разрешал и проблему идеала. Кант ввел это понятие для обозначения недосягаемого образца (истины, добра, красоты). Поэт Шиллер говорил об осуществленном идеале в искусстве. Продолжая эту тему, Шеллинг заговорил об идеале в истории. В создании идеала должен, по мысли философа, участвовать весь человеческий род. Воображение Шеллинга рисовало социальный идеал в виде всеобщего правопорядка, союза народов и мирового государства. Любопытно, что вечный оппонент Шеллинга философ Гегель, видимо, не без причин, тут же подверг сомнению реализацию подобного идеала, хотя саму концепцию принял безоговорочно.

Скептицизм Гегеля понятен: это был философ чистой логики. Логикой начиналась гегелевская система и ею же она и заканчивалась. Иное дело Шеллинг! Для него интуиция, созерцание, которое одновременно и познает предмет, и создает его, – главный инструмент познания. Поэтому искусство для Шеллинга – высшая духовная форма существования человека.

Еще в 26-летнем возрасте Шеллинг заявил о создании собственной системы философии, в которой натурфилософия и трансцендентальный идеализм составили одно целое. Трактат так и назывался «Изложение моей системы философии».