Знаменитые петербургские дома. Адреса, история и обитатели

Первый этаж по Невскому проспекту у домовладельца снял издатель Леонтий Снегирев для размещения нотного и музыкального магазина. Снегирев первым выпустил ноты некоторых частей оперы М. И. Глинки «Жизнь за царя», премьера которой состоялась осенью 1836 г. Глинка жаловался друзьям, что издатель использовал дешевую «прескверную» бумагу. Официально книгоиздательское предприятие называлось «Л. Снегирев и Кº» и специализировалось на выпуске нот и книг по музыке. Проработав несколько лет, издательство и, очевидно, магазин, были поглощены конкурентами.

В середине XIX в. дом Брюна становится собственностью генерал-майора И. К. Максимовича, решившего немного перестроить здание. Этим занялись архитекторы Н. П. Гребенка (в 1852 г.) и Е. И. Винтергальтер (в 1854 г.). Гребенка изменил классический фасад, соорудив над аркой проезда во двор сильно выступающий эркер второго этажа. Венчающий карниз украсил фриз по всей длине фасада, изменилось обрамление оконных проемов. Винтергальтер занимался реконструкцией дворовых флигелей — он построил П-образный корпус, выходящий брандмауэрами к Мариинской больнице. В результате этого образовались замкнутые второй и третий дворы.

Н. С. Лесков

Когда появились полуциркульные окна первого этажа, сказать сложно — скорее всего, в советское время, хотя реконструкция в этот период в источниках не отмечается.

Иван Корнилович Максимович происходил из дворян Полтавской губернии, имел брата Клавдия Корниловича, дослужившегося, правда, только до полковника.

В доме Максимовича в квартире № 89 в 1863 г. жил писатель Н. С. Лесков. Детство и первые годы взрослой жизни у Лескова прошли в городе Орле. В 1847 г. в возрасте 16 лет он переехал в Киев к своему дяде С. П. Алферьеву, у которого жил, работая в Киевской казенной палате и посещая лекции в университете вольнослушателем. В Санкт-Петербурге он впервые появился в 1860 г., живя у экономиста действительного статского советника И. В. Вернадского, выпускника Киевского университета. В тот год, когда писатель переехал в дом Максимовича, он вернулся после длительной командировки от газеты «Северная пчела», которой предшествовал скандал на правительственном уровне.

Постоянным сотрудником газеты «Северная пчела» Н. С. Лесков стал в начале 1862 г., работая над передовицами и очерками по разным темам: от бытовых зарисовок до критических статей о литературе.

Пожар в Петербурге 28 и 29 мая 1862 г.

В среду 30 мая 1862 г. в газете вышла статья Лескова «Настоящие бедствия столицы», результатом которой стало разбирательство у самого государя императора Александра II. К тому же на писателя посыпались обвинения в предательстве и доносительстве со стороны демократической общественности.

«Среди всеобщего ужаса, который распространяют в столице почти ежедневные большие пожары, лишающие тысячи людей крова и последнего имущества, в народе носится слух, что Петербург горит от поджогов и что поджигают его с разных концов 300 человек. В народе указывают и на сорт людей, к которому будто бы принадлежат поджигатели, и общественная ненависть к людям этого сорта растет с неимоверною быстротою. Равнодушие к слухам о поджогах и поджигателях может быть небезопасным для людей, которых могут счесть членами той корпорации, из среды которой, по народной молве, происходят поджоги», — писал Н. С. Лесков о трагических событиях в столице.

Далее в статье он описывает невзгоды погорельцев и задает законный вопрос о работе полиции: «Во время пожара в Апраксином дворе были два случая, свидетельствующие, что подозрения эти становятся далеко небезопасными. Насколько основательны все эти подозрения в народе и насколько уместны опасения, что поджоги имеют связь с последним мерзким и возмутительным воззванием, приглашающим к ниспровержению всего гражданского строя нашего общества, мы судить не смеем. Произнесение такого суда — дело такое страшное, что язык немеет и ужас охватывает душу… Но как бы то ни было, если бы и в самом деле петербургские пожары имели что-нибудь общее с безумными выходками политических демагогов, то они нисколько не представляются нам опасными для России, если петербургское начальство не упустит из виду всех средств, которыми оно может располагать в настоящую минуту. Одно из таких могущественнейших средств — общественная готовность содействовать прекращению пожаров. <…> Потом, для спокойствия общества и устранения беспорядков, могущих появиться на пожарах, считаем необходимым, чтобы полиция тотчас же огласила все основательные соображения, которые она имеет насчет происхождения ужасающих столицу пожаров, чтобы вместе с тем тотчас же было назначено самое строгое и тщательное следствие, результаты которого опубликовались бы во всеобщее сведение. Только этими способами могут быть успокоены умы и достигнуто ограждение имущественной собственности жителей!».

Особенно власть разозлили слова о беспомощности городских чиновников, не способных справиться ни с пожарами, ни с причиной их появления.