Знаменитые римляне

Римляне действительно стали опасаться за свои привилегии, и, используя их тревогу, Шанний внес предложение: не пускать в Рим италиков, а тех, которые уже прибыли в город, высылать за его пределы. Это нанесло сильный ущерб замыслам Гая. Ведь именно италики могли оказать ему наибольшую поддержку. Поэтому Гай вывесил объявление с протестом против действий консула и обещал помощь италикам, которых намеревались изгонять.

Как-то, проходя по улице. Гай услышал возглас знакомого ему италика, которого схватили ликторы консула. По виду ликторов Гай понял, что они не подчинятся его приказу, а попытка принудить их силой привела бы к преждевременному столкновению, которого Гай хотел избегнуть. Он не смог выполнить своего обещания защитить италиков. Гай чувствовал, что народ не склонен ни с кем делиться своими привилегиями и правами. Предложения Гракха лишь оттолкнули от него часть римской бедноты. Главный враг Гая, вождь оптиматов Опимий, был избран консулом. Однако Гай не падал духом. Он в третий раз выставил свою кандидатуру в трибуны, но на этот раз избран не был. Говорили, что большинство голосов снова было подано за него, но трибуны пошли на обман и исказили результаты подсчета.

Теперь богачи перешли в наступление: по их требованию был отменен ряд законов, и народ лишился многих прав и привилегий, добытых для него Гаем.

В Юнонию (колонию, основанную Гракхом) сенат послал комиссию, которая придирчиво проверяла прошлую деятельность Гая, ища любого предлога, для его обвинения. Почему же оптиматы так преследовали бывшего народного трибуна? Народ был недоволен, что его защитник не был избран вновь. Многие из сторонников Гая призывали его продолжать борьбу с богачами более решительными средствами. Говорят, Корнелия, мать Гая, думала так же: по ее поиказанию в Рим прибыла группа воинов, переодетых жнецами. В решительный момент они должны были выступить на стороне Гракха. Отношения между сторонниками Гая и аристократами чрезвычайно обострились: было ясно, что столкновение может произойти в любой момент. Так и случилось. Однажды, во время жертвоприношения, совершавшегося консулом, один из его ликторов, Квинт Антиллий, грубо крикнул нескольким друзьям Гая:

– Эй, вы! Негодные граждане! Дайте дорогу порядочным людям.

Это вызвало такой взрыв возмущения, что оскорбитель был тут же убит. Узнав о случившемся, Гай воскликнул в отчаянии:

– Что сделали вы, неразумные! Разве вы не понимаете, что наши враги только и ждали предлога обнажить мечи. Под видом мести за Антиллия они нападут на нас.

Действительно, едва только весть об убийстве ликтора облетела город, на улицах стали собираться толпы вооруженных людей. Но хлынувший ливень разогнал противников по домам. На другой день перед зданием, где совещались сенаторы, появилась толпа людей, оглашавших воздух громкими воплями и рыданиями. Они несли на носилках труп Антиллия. Сенаторы, услышав шум и крики, вышли на площадь, а консул Опимий, сделав вид, что ему ничего не известно, спросил пришедших:

– Граждане, что случилось? Почему на вас траурные одежды? Что означают ваши рыдания?

– Свершилось неслыханное злодеяние! Достойный муж Квинт Антиллий убит вчера негодяями из числа сторонников Фульвия и Гая,- отвечали люди, несшие труп. Их притворные вопли и показная скорбь, так же как искусно разыгранное удивление и возмущение Опимия,- все это должно было возбудить римлян против Гая, оправдать расправу с ним и его сторонниками. Но многие граждане по-прежнему стояли за Гракха. Они возмущались: "Сенаторы говорили о правосудии! А где было правосудие, когда Тиберий пал под ударами убийц? Где были сенаторы, когда труп народного трибуна волокли через весь город?" Все понимали виновность Антиллия и догадывались, что его гибель хотят сделать предлогом для открытой борьбы с Гаем. А сенаторы тем временем прибегли к чрезвычайным мерам. Опимий получил диктаторские полномочия. Он приказал сенаторам и всадникам явиться в полном вооружении и в сопровождении вооруженных рабов. Потрясенный происходящим, Гай был печален. Долго стоял он на площади перед статуей своего отца, и скупые мужские слезы текли по его щекам. Видевшие это люди были глубоко тронуты горем своего вождя. Огромная толпа народа провожала Гая до дома и охраняла его всю ночь. Наутро сторонники Гая и Фульвия отправились на Авентинский холм, где они намеревались обороняться от врагов.

Когда Гай выходил из дома, его остановила жена с маленьким сыном на руках. Упав на колени перед мужем, она убеждала его не идти на Авентин.