Знаменитые шпионы XX века

Его деятельность не осталась незамеченной, и он был приглашен на работу в Берлин, в штаб-квартиру Независимой социалистической партии. Город пребывал в хаосе. Социал-демократическое правительство Фридриха Эберта, поддерживаемое германским официальным корпусом и теми войсками, что остались верны своим командирам, постоянно подвергалось нападкам со стороны «Союза Спартака», возглавляемого Розой Люксембург и Карлом Либкнехтом, и нерешительной Независимой социалистической партией. В январе 1919 года марш вооруженных рабочих на Берлин был подавлен Эбертом и министром обороны Густавом Носке — как раз в тот момент, когда Зорге прибыл в столицу. Его задержали на вокзале и обыскали на предмет оружия, и, проведя в Берлине несколько дней, Зорге вернулся в Кельн.

Переехав в Гамбург, чтобы подготовиться к экзаменам на степень доктора в Гамбургском университете, Зорге с головой окунулся в революционную деятельность. К тому времени, когда «спартаковцы» и независимые социалисты слились с коммунистической партией, Зорге уже стал одним из активистов партии в Гамбургском регионе. Он выбрал для себя сферу партийной деятельности— оргработа и агитация. Произнесение же речей и парламентские интриги оставались прерогативой такого большого человека в партии, как Вильгельм Пик, которому предстояло стать советским гауляйтером Восточной Германии после окончания Второй мировой войны. ЦК поручил Зорге агитационную и учебную работу в Аахене, в зоне действия союзной оккупации. В качестве прикрытия этой деятельности он выбрал преподавательскую работу.

Преподаватель днем, вечерами он был занят пропагандой среди шахтеров, обучением коммунистических кадров и руководством местным отделением компартии. Пределы его влияния

расширились до Кологуэ, где он посещал тайные митинги и помогал редактировать коммунистическую газету. Как представителя Рейнского региона, его консультировал ЦК компартии. Но пришло время, и двойная жизнь Зорге вышла наружу. Он был уволен с преподавательской должности в Аахене. В камере токийской тюрьмы Зорге писал:

«Посоветовавшись с партией, я решил усилить свою деятельность среди шахтеров и работать вместе с ними в Аахенском угольном регионе, чтобы заработать на жизнь. Я смог устроиться на работу на шахте близ Аахена в качестве подсобника, не обратив на себя внимания. Это была тяжелая жизнь, и я безмерно страдал от серьезных ранений, полученных мною на фронте, но ни разу не пожалел о своем решении. Опыт, который я приобрел, был столь же ценен, как и тот, что я приобрел на полях сражений, а моя новая профессия была очень важна для партии.

За короткое время моя работа среди шахтеров принесла множество полезных результатов. Я организовал коммунистическую группу на I-й шахте, где я работал, и когда увидел, что группа встала на ноги, я перешел на другую шахту. В течение года я еще раз сменил шахту. Но попытка продолжить партийную работу в угледобывающем районе Голландии провалилась — я был немедленно раскрыт, уволен и депортирован из страны. Между тем я стал известен и на аахенских шахтах, и в результате не мог найти работу. Власти пригрозили передать меня военным властям союзников, и я был вынужден оставить оккупированный район».

Зорге вернулся в Берлин за дальнейшими инструкциями ЦК. Ему предложили оплачиваемую работу в аппарате растущей партийной бюрократии. Аппаратчиков постепенно покупали этими заработками, чтобы потом продать под контроль Москвы. Зорге отказался, ссылаясь на то, что у него мало практического опыта и что ему необходимо закончить свое образование. При содействии партии он получил место помощника директора департамента общественных наук Франкфуртского университета, причем ЦК дал ему инструкции держать партийную работу и само членство в партии в тайне. Так началась его секретная работа на Коммунистический Интернационал.

«Я хранил все секретные документы и списки членов партии, поддерживал тайную связь между ЦК в Берлине и парторганизацией во Франкфурте. Партийные средства и пропагандистские материалы также поступали на мое имя, и я прятал большую часть партийной собственности в своей учебной комнате в университете или в библиотеке общественных наук, засовывая большие пакеты в корзины для угля. Со мной работали еще два или

три члена партии, и потому не было нужды опасаться разоблачения. Сохранность этих материалов позволила партии пользоваться ими постоянно, и в результате, несмотря на запрет Коммунистической партии, ее активность во Франкфурте не снижалась.

Тем временем начавшееся в Саксонии вооруженное восстание закончилось провозглашением рабочей республики, с которой, по приказу партии, я поддерживал постоянную связь. Я часто бывал в Саксонии со специальными миссиями, передавая важные первоочередные политические и организационные документы и директивы, которые партия могла переправить через Франкфурт».