Знаменитые шпионы XX века

Вполне логичным был выбор кандидатуры Рихарда Зорге для создания такой группы. Его успех в Китае был более чем значительным. Ему удалось установить хороший контакт с немцами, работавшими в Китае, и эти связи могли оказаться бесценными в условиях Японии, стремительно продвигавшейся по пути все более тесного сотрудничества с победившими недавно в Германии нацистами. Все его лучшие агенты в Китае, за исключением, пожалуй, Агнес Смедли, были японцами. Так, Одзаки вернулся в Японию и продвигался все выше и выше по служебной лестнице . Его вполне можно было вернуть к работе на 4-е Управление Красной армии. Имея все это в виду, Зорге и вызвали в Москву в декабре 1933 года для отчета о его работе в Китае.

«Сразу по возвращении из Китая, — заметил Зорге, — я встретился с генералом Берзиным, шефом 4-го Управления... который встретил меня крайне доброжелательно. Мне было сказано, что в Москве в высшей степени удовлетворены моей работой в Китае, после чего Берзин попросил меня выслушать подробности моей будущей деятельности. Мне не выделили стол в отделе и не назначили на другую работу. Время от времени меня вызывали, чтобы обсудить некоторые вопросы, но по большей части Берзин или его заместитель звонили мне в отель».

Как член ЦИК Советской компартии, Зорге также доложил о результатах своей миссии в Китай в секретном отделе, который держал под контролем его связь с партией и где хранился его партийный билет. Эта подотчетность секретному отделу была постоянной, не зависящей от того, насколько глубоко был вовлечен Зорге в дела разведывательного аппарата Красной армии. «И здесь меня также похвалили за хорошую работу, после чего я сделал доклад в присутствии небольшой комиссии и закончил обработку требуемых данных». Зорге также сказали, что у него «очень высокое положение в партии».

Пока он отчитывался о проделанной работе, пока его проверяли, не испортили ли его контакты с внешним миром, сам Зорге обратился с просьбой дать ему работу, чтобы он мог остаться в Москве. Берзин, однако, отклонил его просьбу. «Полу-

шутливо» Зорге высказал предположение, что тогда он мог бы быть полезен в Японии. Его слова были встречены молчанием. Но, очевидно, он попал в точку: именно это и планировало для него 4-е Управление.

Через несколько недель Зорге вызвали и сказали, что высокопоставленные люди в Москве хотели бы, чтобы он отправился в Токио. Ему было велено немедленно приступить к подготовке к этой поездке. «Восточная секция (Коминтерна), очевидно, определила мою миссию заново после обсуждения вопроса с армейским командованием, — писал Зорге.— Планировалось, что я должен буду наблюдать за развитием обстановки в Японии и в первую очередь заняться изучением возможности действовать там, а потом, если необходимо, вернуться в Москву для окончательного решения вопроса о моей будущей работе в Японии. Такая подготовительная работа рассматривалась московскими властями как необходимая, поскольку работу в Японии они рассматривали как самую трудную и крайне необходимую».

Подготовка Зорге к токийскому заданию включала и получение подробного инструктажа от коминтерновских экспертов. Одним из участников этого процесса оказался и Карл Радек, член Исполнительного Комитета, позднее фигурировавший на Московских процессах в качестве обвиняемого. «Алекс» и Зорге «занимались долгим и подробным обсуждением основных политических проблем, включая и проблемы Японии и Восточной Азии. Радек проявлял глубокий интерес к моей поездке. Поскольку я побывал в Китае, а он считался признанным специалистом в вопросах политики, наши беседы были в высшей степени интересны... Я встречался также с двумя работниками НКИД, побывавших в Токио, от которых получил подробный отчет о токийской жизни. . . С одобрения Берзина я встретился с моими старыми друзьями — Пятницким, Мануильским и Куусиненом, которые «гордились своим протеже». Пятникий, которому я поведал о японских планах Берзина, был страшно обеспокоен теми трудностями, с которыми я могу столкнуться, но порадовался моему безрассудно храброму, предприимчивому духу».

Пока Зорге беседовал, наносил визиты и консультировался со специалистами, 4-е Управление активно готовило почву для его поездки, обеспечивая ему прикрытие и приводя в боевую готовность сеть советской агентуры, могущей иметь отношение к миссии Зорге. С захватывающей дух дерзостью было решено, что он появится в японской столице в качестве немецкого журнали-ста-международника и — для обеспечения свободы передвижения — убежденного нациста, чтобы устроиться по-настоящему, и потому, по иронии судьбы, последние дни в Москве Зорге посвятил «введению в теорию нацизма». По словам Геды Мэс-

синг, которую сам Зорге завербовал для работы на советскую разведку, Зорге прочел несметное количество книг, все, что сумел найти, чтобы быть готовым к возможным дискуссиям по теории нацизма. Он освоил лексикон нацистов и практически выучил наизусть «Майн кампф» Гитлера.