Знаменитые шпионы XX века

Мы сразу фотографировали добытые документы и материалы, включая японские публикации по военным вопросам. Некоторые из них я лично переснимал прямо в германском посольстве. Часть документов я фотографировал дома, однако чаще это делалось у Вукелича. Доклады я писал непосредственно перед отъездом курьеров. Иногда я поручал Вукеличу и Клаузену подготовить личные донесения по вопросам, которыми они занимались .

Размеры перевозимой курьерами почты были различны. Как я уже говорил, она часто содержала до 30 роликов фотопленки или, в пересчете на отдельные фотокадры, до тысячи кадров. Иногда переправлялось всего около 15 пленок. Когда курьерская почта отправлялась с интервалом в пять-шесть недель, посылки были еще меньше. В последнее время, а конкретнее — в 1941 году, из добываемой информации я направлял только наиболее важные и срочные сообщения. Содержание курьерской почты, получаемой из Москвы, я описывал в разделе, посвященном курьерам.

За некоторым исключением, все материалы отправлялись в центр в виде фотографий. Чтобы быть уверенными в читаемости сделанных снимков, мы сами проявляли пленки. Качество фотосъемки, которую я проводил в сложных условиях прямо в германском посольстве, нередко было неудовлетворительным. Однако в силу обстоятельств, в которых я работал, приходилось довольствоваться и этим. По мере того как пленки накапливались, мы прятали их у меня дома, у Клаузена и, иногда, у Вукелича. В германском посольстве у меня хранились только оригиналы материалов и документов, фотопленок там не было.

Задачи моей разведывательной группы в Японии

Задачи группы могут быть разделены на две части. К первой относятся задачи, поставленные нам в 1933 году в общем виде, и более подробные и конкретизированные — в 1935 году. Ко второй — задачи, которые я сам выдвигал, исходя из различных со-

бытий, происходивших во время моего пребывания в Японии. Эта вторая группа задач была затем признана Москвой как весьма важная и необходимая.

Задачи, поставленные нам в 1933 году и более конкретизированнье в 1935 году

В целом они сводились к следующему:

1. Пристально следить за политикой Японии по отношению к СССР после Маньчжурского инцидента, тщательно изучать вопрос о том, планирует ли Япония нападение на СССР.

В течение многих лет это были самые важные задачи, поставленные мне и моей группе. Не будет большой ошибкой сказать, что эта задача вообще была целью моего командирования в Японию. В 1935 году, когда Клаузен и я были с прощальным визитом у генерала Урицкого⁴¹ из четвертого управления РККА, он особенно отмечал важность этой нашей миссии. Считалось, что в случае ее успеха Советский Союз, пожалуй, сможет избежать войны с Японией, а это было объектом повышенного интереса всех московских инстанций. При этом мы должны были помнить о чувстве недоверия в Советском Союзе в отношении Японии. А именно, Советский Союз, видя возрастающую роль японских военных кругов и их внешнеполитический курс после Маньчжурского инцидента, начал испытывать серьезные опасения, что Япония планирует напасть на СССР. Это чувство подозрительности было настолько сильным, что сколько бы я ни посылал противоположных версий, московские власти никогда полностью не разделяли их, особенно во время боев на Халхин-Голе и в период крупномасштабной мобилизации японской армии летом 1941 года.

Кроме главной задачи по выяснению намерений Японии относительно нападения на СССР, на нас была возложена также обязанность следить за различными внешнеполитическими акциями, связанными с японской политикой по отношению к СССР. При этом, однако, Москва проявляла гораздо больше интереса к маньчжуро-сибирским и монголо-маньчжурским пограничным проблемам, чем к вопросам, касающимся рыболовства или Сахалина.

2. Осуществлять тщательное наблюдение за реорганизацией и наращиванием японских сухопутных войск и авиационных частей, которые могут быть направлены против Советского Союза.

⁴¹Урицкий Семен Петрович (1895—1937) — в 1935 г. сменил Я.К. Берзина на посту начальника разведуправления Красной армии, до 1937 г. лично курировал деятельность Зорге.