Знаменитые шпионы XX века

«Согласен на встречу в Лиссабоне. Все приготовления завершены. Встречусь с вами в Лиссабоне как предполагалось 12— 17 июня».

В абвере приуныли, когда копия этого сообщения оказалась на Тирпицзуфер в Берлине, ибо Канарис и его люди знали то, чего, очевидно, не знал Рейнгольд: в высшей степени маловероятно, чтобы торговцу британским электрооборудованием позволили бы поехать в Лиссабон без достаточных на то оснований. Как же Оуэнсу удалось пересечь границу Англии в момент наивысшего кризиса в войне, когда англичане со дня на день ожидали вторжения немцев на острова? Когда Рейнгольд под видом дипломатического курьера летел на юго-запад Европы, он вспомнил свой собственный совет, однажды данный им Оуэнсу в Гамбурге:

«Если когда-нибудь в Англии ты столкнешься с трудностями в своем деле, самое лучшее, что ты можешь сделать, это действовать максимально открыто. Иди в М15 и расскажи все. Это может спасти тебя».

Совет был очень личным и дан профессионалом секретной службы, и Рейнгольд принялся размышлять, уж не воспользовался ли Оуэнс его советом.

Каждый день с 12 по 17 июня, после полудня Оуэнс сидел на террасе одного из самых известных кафе португальской столицы. В руках он держал номер «Таймс» и, как и было условлено, потягивал из стакана лимонный сок. После нескольких пус-

тых дней на него, наконец, вышел португалец, бывший немецким агентом. А спустя несколько часов Оуэнса уже приветствовал сам Рейнгольд. Встреча старых друзей состоялась в квартире, расположенной на одной из тихих улочек португальской столицы.

Когда они остались одни, Рейнгольд спросил: «Как тебе удалось выбраться из Англии? Ты приехал не как обычный путешественник» .

Оуэнс согласился. Да, сказал он, сначала он попытался нелегально покинуть страну со стороны Уэльса, договорившись с одним капитаном в Свонси, однако после вторжения немцев во Францию договоренность была расторгнута. Тогда Оуэнс обратился за официальным разрешением на поездку в Португалию, где, как он утверждал, собирался заняться продажей английского электрооборудования. Оуэнса пригласили на беседу к офицеру полиции, который подробно его расспросил. Во время этого разговора Оуэнс сказал, что у него есть дела в Гамбурге, однако заверил Рейнгольда, что не назвал ни настоящих имен, ни адресов своих связников в Гамбурге. Далее Оуэнс сообщил допрашивавшему его офицеру, что у него также есть дела и в Швейцарии и что единственная возможность встретиться со швейцарцами — отправиться в нейтральный Лиссабон. На следующий день, продолжал Оуэнс, его допрашивал уже британский полковник-штабист, который после нескольких возражений, кажется, все-таки поверил Оуэнсу и сказал, что распорядится, чтобы Оуэнсу выдали необходимые проездные документы для поездки в Португалию.

Рейнгольд насмешливо смотрел на Оуэнса, и уэльсец почуял витавший в воздухе холодок недоверия. Он пустился в пространные рассуждения о своей ненависти к Англии и преданности германскому делу, после чего предложил Рейнгольду подробную информацию об аэродромах Военно-воздушных сил Ее Величества в родной стране и взрывающейся авторучке, образцы которой британские летчики уже забросили в оккупированные Германией страны. И наконец достал из портфеля главное — технический отчет о новой британской радарной установке, достаточно малой, чтобы ее можно было установить в кабине двухместного ночного истребителя. К отчету были приложены чертежи для изготовления этого прибора.

Рейнгольд подумал было, каким образом Оуэнс смог заполучить столь секретную информацию, однако, прежде, чем он успел задать хотя бы один вопрос, Оуэнс уже пустился в объяснения .

«У меня теперь новый агент,— сообщил он.— Уэльсец, которого выкинули из авиации за что-то подозрительное — я не

понял, за что именно. Он в некотором роде техник и хотел бы рассказать все, что знает, за твердую валюту. Он на самом деле хотел бы приехать в Лиссабон в следующий раз».

Рейнгольд по-прежнему скептически воспринимал то, о чем ему говорил Оуэнс. Трудно поверить, сказал он, что на этой стадии войны из Королевской авиации могли бы выкинуть старшего офицера. Оуэнс объяснил, что он уверен, что уэльсец был коммунистом и из авиации его уволили из-за политической неблагонадежности .

«Он отчаянно нуждается в деньгах, а поскольку вы заключили Пакт с Советским Союзом (Советско-нацистский пакт 1939 года) , то он готов все рассказать вам за соответствующую плату».

Рейнгольд не мог избавиться от подозрений. Однако история казалась достаточно правдивой. В абвере были неплохо информированы о деятельности русской секретной службы, и Рейнгольд понимал, что этот новый человек вполне мог быть советским агентом. Решение пришло само собой, и Рейнгольд велел Оуэнсу привезти бывшего летчика в Лиссабон на их следующую встречу. Однако продолжал расспрашивать Оуэнса об этом офицере — майоре авиации Брауне, который якобы раньше работал в техническом отделе министерства авиации в Лондоне. Оуэнс добавил также, что уже заплатил этому человеку из тех денег, что ранее получил от абвера.