Знаменитые случаи из практики

Наш пациент имел весьма особенное отношение к вопросу смерти. Он выказывал глубочайшую симпатию по отношению к кому-либо, кто умирал и набожно посещал похороны; так что у своих братьев и сестер он заработал кличку “птица дурной приметы (bird of ill omen)”. (В оригинале “Leichenvogel”, литературно “трупная птица”. - Англ. пер.] ). В своем воображении, также, он постоянно избавлялся от людей с тем, чтобы выражать свою сердечную симпатию лишившимся их родственникам. Смерть старшей сестры, которая произошла, когда ему было от трех до четырех лет, играла огромную роль в его фантазиях и была поставлена в тесную связь с его детским проступком того периода. Мы знаем, более того, какие в ранние годы мысли о смерти отца занимали его ум и мы можем расценить его болезнь саму по себе как реакцию на то событие, в отношении которого он чувствовал обсессивное желание пятнадцатью годами раньше. Странное расширение его обсессивных страхов на “следующий мир” было ничем другим, кроме как компенсацией за все эти пожелания смерти, которые он переживал по отношению к своему отцу. Оно появилось через 18 месяцев после смерти отца, в то время, когда его грусть по поводу потери оживилась и оно было предназначено - вопреки реальности и вопреки желанию, которое перед этим проявлялось в фантазиях любого типа - уничтожить факт смерти отца. У нас была возможность в нескольких местах перевести фразу “в следующем мире” словами “если бы мой отец был еще жив”.

Но поведение других обсессивных невротиков не сильно отличается от поведения нашего пациента, хотя бы даже судьба не сводила их лицом к лицу с феноменом смерти в такие ранние годы. Их мысли неуместно оказывались занятыми продолжительностью жизни других людей и возможностью смерти; их склонности к суеверию не имели, прежде всего, никакого иного содержания и, возможно, никакого другого источника. Но эти невротики нуждались в помощи возможности смерти главным образом потому, что она могла действовать как разрешение конфликтов, которые они оставляли неразрешенными. Их существенная черта такова, что они неспособны придти к решению, особенно в вопросах любви. Они пытаются откладывать любое решение и, в своих сомнениях, ради какого человека они примут решение или какие меры они предпримут против человека, они вынуждены выбирать для себя модель старых немецких судов, в которых процесс обычно подходил к концу прежде вынесения решения по причине смерти одной из сторон. Так, в каждом конфликте, который вторгается в их жизнь они находятся настороже смерти кого-то, кто важен для них, обычно кого-то, кого они любят - такого, как один из родителей, или конкурента, или одного из объектов их любви, между которыми колеблются их склонности. Но в этой точке наше обсуждение комплекса смерти при обсессивных неврозах затрагивает проблему инстинктивной жизни обсессивных невротиков. И к этой проблеме мы должны сейчас обратиться.

(в) Инстинктивная жизнь обсессивных невротиков и источник компульсий и сомнений