Знаменитый сыщик Калле Блюмквист рискует

– Насколько я понимаю, – продолжал он, – за эти четырнадцать дней мы добились лишь одного: ни один человек не осмеливается теперь надеть зелёные брюки.

Он уныло покачал головой. Они работали не покладая рук. Они исследовали всевозможные варианты. Но положение не прояснилось ни на йоту. Убийца возник из ничего и канул в ничто. И никто его не видал, кроме одного-единственного человека – Евы-Лотты Лисандер.

Общественность помогала по мере сил. Поступило множество сообщений о людях, носящих тёмно-зелёные габардиновые брюки. Некоторые на всякий случай доносили обо всех им известных синих, серых и даже коричневых габардиновых брюках. А вчера комиссар получил анонимное письмо следующего содержания: «У портного Андерссона парень жулик, у него чёрные штаны, чистая правда, так что не сумлевайтись, посадите ево».

– Если от нас хотят, чтобы мы арестовывали людей за то, что они носят чёрные брюки, то неудивительно, что все зелёные габардиновые брюки исчезли как по волшебству, – сказал, смеясь, комиссар.

Еву-Лотту несколько раз вызывали для очной ставки с разными типами, которые казались комиссару особенно подозрительными. Их ставили в ряд со множеством других людей, одетых почти так же; затем Еву-Лотту спрашивали, нет ли среди них того, кого она видела тогда в Прериях.

– Нет, – каждый раз отвечала Ева-Лотта.

Ей пришлось также просмотреть огромное количество фотографий, но и на них она никого не узнала.

– Они на вид такие все добрые, – говорила она, с любопытством рассматривая лица убийц и воров.

Всех без исключения обитателей Плутовской горки допросили, что́ они знают о личной жизни Грена. Полицию особенно интересовало, не заметил ли кто чего-нибудь необычного вечером того дня, когда, как было установлено, к Грену приходил человек в габардиновых брюках. Как же, как же – именно в тот вечер почти все заметили нечто совершенно из ряда вон выходящее. На Плутовской горке стоял такой шум и гам, словно по меньшей мере с десяток убийц истребляли друг друга! Это было небезынтересно. Но комиссар быстро выяснил, что речь шла всего-навсего о войне Роз. Правда, некоторые лица, в том числе Калле Блюмквист, показали, что как раз в то время они слышали шум отъезжающего автомобиля. Было установлено, что это не мог быть автомобиль, в котором доктор Форсберг приезжал навестить Хромого Фредрика.

Дядя Бьёрк поддел Калле:

– Эх ты, а ещё знаменитый сыщик! Не мог сбегать номер записать! Так-то ты выполняешь свой долг?

– Да за мной же трое Алых гнались как угорелые! – защищался пристыженный Калле.

Чтобы связаться с клиентами Грена, пришлось как следует поработать. Большинство людей, фамилии которых стояли на векселях, удалось разыскать. Они жили в самых различных уголках страны.

– Некто, у кого есть машина… Что ж, возможно, – произнёс комиссар, встряхнувшись словно злющий пёс. – Он вполне может жить за тысячу километров отсюда. Он мог оставить машину около Усадьбы, затем быстро вернуться к ней и укатить к чёрту на кулички, прежде чем мы вообще что-либо узнали.

– Тем более что возле Усадьбы никто не живёт, – сказал Бьёрк, – и дороги вокруг пустынные. Да, трудно придумать лучшее место для такой встречи.

– А это свидетельствует о некотором знании местности, не так ли? – заметил комиссар.

– Возможно, – ответил Бьёрк. – Но это могло быть и чистой случайностью.

Сразу после того как нашли Грена, полиция тщательно изучила все окрестные дороги – искали следы машины. Тщетно. Проливной дождь оказал преступнику неоценимую услугу.

А как они искали потерянный вексель! Осмотрели каждый куст, каждый камень, каждую кочку. Но роковая бумага как сквозь землю провалилась.

– Исчезла так же бесследно, как убийца. – Комиссар вздохнул. – Удивительно, чтоб человек не подавал ни малейших признаков жизни!

В передней послышались возбуждённые мальчишечьи голоса. Ребята, судя по всему, хотели видеть комиссара полиции, было слышно, как молодой полицейский уверял их, что у комиссара совещание и его нельзя беспокоить.

Голоса стали настойчивее:

– А мы должны его видеть во что бы то ни стало!

Бьёрк узнал голос Андерса и вышел.

– Дядя Бьёрк, – заторопился Андерс, как только увидел его, – мы насчёт того убийства… Теперь Калле взялся…

– Ничего я не взялся, – возмущённо перебил Калле, – только…

Дядя Бьёрк смотрел на них с упрёком.

– Я ведь говорил, кажется, что это дело не для мальчиков и знаменитых сыщиков, – сказал он. – Можете спокойно доверить расследование государственной полиции. Марш домой!

Но тут Андерс разозлился на самого дядю Бьёрка, которого всегда ценил и глубоко уважал.

– Марш домой?! – закричал он. – Марш домой, и пускай убийца отравит мышьяком весь город, так, да?

Калле пришёл на помощь. Он вытащил остатки шоколадной плитки и объяснил серьёзно:

– Дядя Бьёрк, кто-то прислал Еве-Лотте отравленный шоколад.

Глаза Калле выражали мольбу. Но Бьёрк больше не упрямился.

– Идите сюда, – сказал он и пропустил мальчиков вперёд.

Когда Калле и Андерс окончили свой рассказ, стало совсем тихо, никто не проронил ни слова.

Наконец после долгой паузы комиссар сказал: