Знаменитый универсант Виктор Николаевич Сорока-Росинский. Страницы жизни

Мне шел двадцать четвертый год, моему учителю - семьдесят восьмой. Он никогда не казался мне старым и дряхлым. Конечно, немолод, но неизменно бодр, глаза горят неподдельным интересом к окружающему, голос волшебный, всегда работает и, обращаясь ко мне лично и по телефону, неизменно говорит прежде всего: «А, Рива! Очень рад, очень рад!» 16 июля 1960 года мы, как обычно, вместе поужинали, выпили вина за мое первое путешествие, за наши будущие встречи. Я пошла домой и 17 июля отправилась в Заполярье.

А наша встреча с учителем оказалась последней. Я вернулась из командировки только в самом конце августа совсем больная - открылись сразу две язвы желудка. Меня срочно госпитализировали в Институт скорой помощи для терапевтического лечения, продлившегося до 25 октября. В день выхода из клиники я узнала, что Виктора Николаевича нет больше. Он погиб. Он нес билет в кино для своей «внучки» Верочки, переходил Садовую вне зоны перехода (не видел), не услышал отчаянных звонков вагоновожатого (очень плохо слышал), попал под трамвай, получил множественные тяжкие травмы и умер в машине скорой помощи по дороге в больницу, не приходя в сознание. Трагедия произошла 1 октября 1960 года. Четвертого числа его хоронил педагогический коллектив нашей 233-й школы и той, 260-й, где Виктор Николаевич работал перед выходом на пенсию, и откуда ему присылали «идиотиков» для получения твердой тройки с помощью орфографического лото. Мои подруги, навещавшие меня в клинике, скрыли от меня гибель Виктора Николаевича. По их словам, я, как нарочно, в это время беспрестанно говорила о том, что 26 ноября мы всей компанией пойдем к учителю праздновать день его рождения, а я уж к этому времени не только выйду из больницы, но стану совсем здоровой, смогу все есть и пить и не испорчу замечательного праздника.

Наш 5 «д» класс. 1948/49 учебный год.

Рядом с Виктором Николаевичем завуч О. Р. Струговщикова; затем классный руководитель Т. П. Третьякова; возле нее директор А. И. Тимофеева.

Авторы воспоминаний: Верхний ряд - третья слева Л. Соловьева; вторая справа А. Леонтьева (Шнитина); второй ряд сверху - третья слева Т. Троянкер; вторая справа Н. Скляр; третий ряд (сидят на стульях) - третья слева Г. Григорьева; четвертая слева Р. Шендерова; вторая справа М. Тимофеева; четвертый ряд (сидят на полу) - вторая слева Г. Умбденшток, четвертая справа С. Кузьмина.

6 «д» класс 233-й школы. 1950 г.

Узнав о смерти Виктора Николаевича не от подруг, не от мамы, а от знакомой просто девушки, я не поверила. Не может быть! Мои подруги мне ничего не сказали. Не может быть! На другой день кинулась к Арине, она подтвердила - все правда. Мир рухнул вокруг меня. Я поехала на квартиру Виктора Николаевича. Соседи мне рассказали, что после смерти Виктора Николаевича появился его сын, взял кое-что из вещей. Я спросила: «А где же бумаги, где работы Виктора Николаевича?» Мне ответили, что сын от многих из них отказался, что-то взял, и мама Верочки вынесла множество вещей и бумаг на помойку и сожгла, а самые тяжелые тетради, альбомы и книги сдала в макулатуру.

Вот так. Виктор Николаевич умер. Его нет больше. Но для меня он жив, и нет ни одного дня, когда бы я его не вспомнила. Любая житейская радость, крупное и мелкое достижение, какая-то горькая невзгода, ослепительный миг счастья, кропотливые поиски истины - все поверяется моим учителем. Я говорю его языком, я пользуюсь его оборотами и выражениями. Я - его ученица, его воспитанница, его дочь. Он дважды меня так называл.

В конце 1959 - начале 1960 года Виктор Николаевич подарил мне свою фотокарточку 9 Ч 12, чрезвычайно удачную.

Заканчиваем семилетку. На ступенях Исаакиевского собора. 1951 г.

Сказал: «Хочу, чтобы у тебя была память обо мне». Виктор Николаевич сам был очень доволен, говорил, что фотограф оказался с большим художественным чутьем. Да, фотограф сумел ухватить самое главное в лице - мягкую ироническую улыбку, острый взгляд из-под очков, благородный овал, породистые черты (нос, подбородок, губы, щеки, волосы, слегка, чуть волнистые с проседью, темные усики и брови). После смерти Виктора Николаевича я собственноручно увеличила фотокарточку, отпечатала ее и каждой подруге из тех, кто вместе со мной праздновал у Виктора Николаевича новоселье и дни его рождения, подарила по портрету. Фотография Виктора Николаевича всю мою трудовую жизнь (сорок два года) лежала под стеклом на моем письменном столе. Теперь она на вечной стоянке - вклеена в фотоальбом. А портрет с 1961 года по сегодняшний день в рамке под стеклом висит на стене в моей комнате. Так что Виктор Николаевич всегда со мной. Он озарил мою жизнь, он сделал меня счастливой. О нем можно сказать словами А. С. Пушкина (нашего с учителем любимого поэта): ...Он создал нас, он воспитал наш пламень, Поставлен им краеугольный камень, Им чистая лампада возжжена...

Свидетельство об окончании 233-й женской семилетней школы. 1951 г.

Композиция гоголевских героев «Мертвых душ» и «Ревизора» составляла предмет интерьера комнаты Виктора Николаевича.

Последняя фотография Виктора Николаевича. 1958 г.