Знаменитый универсант Виктор Николаевич Сорока-Росинский. Страницы жизни

По словам Л. Тимченко, Виктор Николаевич сумел передать ученицам свою влюбленность в литературу, научил их читать стихи и прозу: «Мы очень много учили наизусть. Помню, мы учили почти все "Слово о полку Игореве" в его (Виктора Николаевича) обработке. Эрудиция его нас поражала...». Далее бывшая ученица писала о том, что Виктор Николаевич очень много внимания «обращал на эстетическую сторону в преподавании». Любил классическую музыку, вокальные произведения - романсы, арии из опер. Неизменно бывал на концертах самодеятельности, особо отличившихся певцов и чтецов награждал восторженным «браво» [70].

В 1944 году Виктор Николаевич переехал в Киргизию, жил и работал там в маленьком городке Пржевальске, у подножия гор, рядом с волшебным озером Иссык-Куль. Возможно, здесь условия жизни были получше, чем в Горно-Алтайске. Преподавал русский язык и литературу в местном Учительском институте, в школе, работал методистом при гороно. Никто из его учеников и студентов не опубликовал воспоминаний об этом периоде жизни Виктора Николаевича. Осталось другое - публикации учителя в местных газетах [71, 72].

Виктор Николаевич быстро понял, что преподавание русского языка и литературы в киргизских школах поставлено плохо. Учителя, окончившие педучилища и даже Учительский институт, ничем не могут помочь ребятам, так как сами практически не владеют русским языком. По мнению автора, в школе особое внимание надо уделять не орфографии, не диктантам (где уж там), а произношению, склонениям, спряжениям, пересказам. Необходимо заучивать фразы, басни, стишки, маленькие прозаические отрывки, а заученный материал применять в устной и письменной речи. Необходима «широко организованная внеклассная работа: не менее 1 раза в неделю чтение вслух художественной литературы, рассказов, статей из детских газет и журналов. Хорошо бы установить специальные дни разговора учащихся только на русском языке и т. п.», - писал Виктор Николаевич.

Что касается студентов педучилищ и пединститутов, то при существовавшем в те времена положении выпускники, получившие лишь общие теоретические и методические установки, прослушавшие только лекционный (без практических занятий!) курс русского языка, не знали его вовсе. Принято было на лекциях записывать за преподавателем, кто как сумеет, и вызубривать записанное. Положение усугублялось и тем разрывом, что существовал между читаемыми курсами в педагогических учебных заведениях и программами средней школы. Студенты не изучали тех произведений русской литературы, которые им предстояло преподавать в школе, не видели в глаза школьных хрестоматий по русской литературе.

Совет Виктора Николаевича был - изменить систему преподавания русского языка и литературы в педагогических учебных заведениях, давать практические занятия и нацеливать студентов на овладение прежде всего теми художественными произведениями, которые молодые учителя будут прорабатывать в школе, по которым будут учить ребят писать изложения и сочинения. Виктор Николаевич, рассказывая мне впоследствии о жизни в эвакуации, заметил, между прочим, что там написал учебник русского языка и выиграл 1-й тур конкурса, но затем учебник и все материалы к нему исчезли, «будто вовсе не бывало».

Когда кончилась война, Виктор Николаевич сразу начал хлопотать о возвращении в Ленинград. Дело оказалось нелегким: жилья нет, родных нет (сын еще служил), вызова никто прислать не мог. Только летом 1948 года получил разрешение вернуться в Ленинград. Вернулся. Прописался (жил угловым жильцом), встал в очередь на получение жилья и получил направление на работу - в 233-ю неполную среднюю женскую школу. Ее адрес: пер. Антоненко, д. 8. Об этом периоде жизни Виктора Николаевича написали бывшие его ученицы, в том числе я.

С 1949-1950 года Виктор Николаевич совмещал преподавательскую работу в 233-й школе с методической. В методическом кабинете он занимался с молодыми учителями по индивидуальной программе, охотно передавая им свой бесценный опыт [73].

В 1952 году подошла очередь на жилье - восьмиметровую комнату в коммунальной квартире № 4 по ул. Садовой, д. 86. О комнате уже написано немало. А вот сведения о доме, последнем в жизни Виктора Николаевича. Итак, Садовая улица, 86. Дом построен как доходный в 1839 году архитектором Карлом-Вильгельмом Винклером. В 1906 году перестроен. В это время тут находились «Попечительское общество 1-го ночлежно-работного дома для бесприютных детей мужского пола», учрежденное Анной Эйсмонт, и сам ночлежный дом с домовой церковью во имя Николая Чудотворца. Сюда принимались мальчики от 6 до 15 лет, образование они получали всего 1 класс церковной школы. Их обучали сапожному, переплетному и щеточному ремеслам. В 1979 году в доме был произведен капитальный ремонт и некоторая перепланировка [74].