Знамя, 2008 № 07

Пустота занялась изящной словесностью. Большая анонимная статья “Отработка геноцида в масштабах района”. Начинается трогательно: Нас, русских людей, всегда упрекали в том, что мы ради благополучия других народов не щадим живота своего. Таково природное свойство души русского человека, заложенное в нас древними традициями и христианской любовью… Вскоре - little wonder - пассаж об инородцах: Хитроустроенные пришельцы приноровились использовать радушие русского народа для достижения своих низменных и корыстных целей - вот главная тема.

Наконец-то. Каково быть евреем в нынешней России? - спрашивает меня тетенька из международной еврейской организации, у них одно на уме. Отвечаю: трудно, но законно.

В своих алчных интересах инородцы ловко используют силы и средства государства, созданного тысячелетними усилиями русского народа.

В таком духе - колонка. Дальше - еще три про больницу, с цифрами, датами приказов, входящими и исходящими номерами, детальная разработка, небесхитростное вранье. Все перемешано, как авторы в шкафу у Конфидентки. Теплые слова о Городничем (“внук ветеранов, сын солдата”) и - модуляция в далекую тональность - об А. П. Чехове, раздел “Почему ослепла прокуратура”, немножко про нас с Коллегой (“кардиоинвесторы”, “горе-кардиологи”) и кода - про Значительное лицо, про то, что им движет: Сила антинародная, антирусская, а власть, ее направляющая, - масонская.

“Темные они”, - говорят мне добрые люди. Я бы сказал иначе - плохие. Оттого и темные, что плохие, не наоборот. Хам на автомобиле выполняет опасный трюк: внезапно наезжает сзади и светит фарами - посторонись! Он тоже темный? “Ты умнее, плюнь…” Ладно, тьфу. А про то, что умнее: если коэффициент интеллекта выше, значит ли, что умнее? Третий Рим куда ближе ко второму, чем к первому, - тут важнее не интеллект, другое. И, боюсь подумать: что если именно эта неуступчивость (не из злой воли - из стремления к цельности), бесконечная готовность к жертве собой и другими, вера в слова победили и поляков, и французов, и немцев?.. Надо, чтобы все как-то притихло, надо много работать, надо жить вместе.

Никогда уже наша жизнь не будет прежней, - говорю я Коллеге. - Мы не пойдем в чебуречную - там сами знаете кто. Ничего, можно пельменей поесть. Мы, конечно, не уедем, но дом надо застраховать, дома горят. Бумагу ведь подделали, какие еще шалости у них припасены? В эту аптеку не ходите, просто не ходите, и все. Муниципальная закрыта? Ладно, завтра, да в ней и дешевле (вообще-то - одно и то же). Поставить дом на охрану, построить забор. Гулять у Оки незачем, а если приспичит, съездим в Дракино, другая область - всего пятнадцать километров, там тоже красиво и никого не встретишь. Да и зачем нам гулять? - можно окна открыть, воздух всюду хороший. Что мы, в самом деле, - дачники? Мы не дачники. Мы стали своими. Теперь мы свои.

март 2008 г.

Маргарита Хемлин.Про Иону.

Об авторе

| Маргарита Хемлин родилась в Чернигове (Украина), окончила Литературный институт им. Горького, работала в отделе культуры “Независимой газеты” (1991-1992 годы), в отделе искусства газеты “Сегодня” (1993-1996 годы). Впервые напечатала прозу в нашем журнале (цикл рассказов “Прощание еврейки”, 2005, N 10). Лауреат ежегодной премии “Знамени” по итогам 2007 года (за повести “Про Берту”, N 1, и “Про Иосифа”, N 10). Том повестей ПРО… (Берту, Иосифа, Иону и других) готовится к печати и в виде рукописи представлен на соискание премии “Большая книга”.

Маргарита Хемлин

Про Иону

повесть

Чего-чего, а силы у Ионы Ибшмана всегда было много. На войне проявлял чудеса. Ему комбат Вилков замечал с юмором: “Тебе бы быть не танкистом, а разведчиком. Ты бы таких языков натаскал, любо-дорого. Кого хочешь скрутишь”.

Разведчиком - хорошо, и с людьми больше контактируешь. Но Иона сильно любил свой танк и все, что находилось там внутри. Чуть протяни руку - и в твоей власти любой механизм.

- Мы с вами, дорогие товарищи, - говорил Иона на политинформациях перед боем, - владеем чудесной машиной. Мы есть ее внутренности, мы даже ее кишки, мы ее кровь, мы ее печенка. Без нас она - чучело. А с нами - непревзойденная мощь. И помните, что снаружи - весь мир вместе с беспощадной войной не на жизнь, а на смерть. Броня - это наша шкура. Наша, понимаете? Так что в целом надо чутко относиться к танку. А он нас отблагодарит.

И только после такого вступления - про политику на данный момент.

Должность командира экипажа давалась Ионе легко. Во-первых, люди подобрались первостатейные. Кроме него - еще трое. Во-вторых, общее бескрайнее горе.

Сидит Иона внутри - снаружи по броне стучат снаряды, а он спокойно отдает различные приказы стрелку. И всегда точно в цель. Конечно, танк в конце концов подбили враги. И любимый друг, стрелок-молдаванин погиб. И другие товарищи тоже.

В 1944-м, под Кенигсбергом, Иона выжил нечеловеческим образом. В Каунасе в военном госпитале его полтора года спасали-спасали и спасли. Сохранили ноги-руки. Спасибо хирургу Каплану.