Читаем Знамя, 2008 № 08 полностью

“Хочется подчеркнуть один момент, дихотомически определяющий сущность рассказчика… Эта дихотомия протекает по всему произведению, определяя собой отношения двух героев, как своего рода “битву богов” против всемирного зла, которая имплицитно завершится печальным для обоих богов концом”.

“Предыдущие стихи (Хочешь в море с парусами, / хочешь музык новых самых”) очевидно отсылают к финальному четверостишию стихотворения В. Брюсова “К самому себе” …Совмещение мотива моря… и смерти… раскрывает еще один пласт: рассказчику/авторскому я необходимо убедиться в том, что происходящее - это всего лишь испытание, после преодоления которого наступит эра “вольности” (через отсылку к Брюсову)… Вольность отсылает к известной пушкинской формулировке…”

Можно, конечно, эти ассоциации расценить как натяжку - если всерьез подходить к разбору Массимо Маурицио песни Земфиры, но преднамеренное наукообразие статьи наводит на мысль, что это всего лишь пародия, шутка. Для подтверждения этой догадки приведу целиком текст Земфиры:

Пожалуйста, не умирай,

Или мне придется тоже.

Ты, конечно, сразу в рай,

А я не думаю, что тоже.

Хочешь сладких апельсинов?

Хочешь вслух рассказов длинных?

Хочешь, я взорву все звезды,

Что мешают спать?

Пожалуйста, только живи,

Ты же видишь, живу тобою.

Моей огромной любви

Хватит нам двоим с головою.

Хочешь море с парусами?

Хочешь музык новых самых?

Хочешь, я убью соседей,

Что мешают спать?

Хочешь солнце вместо лампы?

Хочешь за окошком Альпы?

Хочешь, я отдам все песни,

Про тебя отдам все песни?


Далее повтор последних четырех строчек с добавлением в последней “я”.

Про тебя отдам все песни я?..


В статье о двух книгах Виктора Иванiва (“Зомби и сын. Практическая танатология Виктора Иванiва”) Сергей Соколовский тоже утверждает, что тот “задействует едва ли не весь арсенал классической русской поэзии”, но не демонстрирует это. Может быть, к счастью. Хотя вообще-то приятно, что современная поэзия не отвергает того, что наработано до нее, не сбрасывает ее “с парохода современности”.

И наконец, - поучительно.

Что же? Опыт создания “медийного образа автора в современной русской литературе”. Ей-богу, в ХХ и других прошлых веках вряд ли кому приходило в голову специально заботиться об этом. Ясное дело, о популярности художники заботились всегда, хотя и не все. Но… технический прогресс рождает новую реальность! И вот мы имеем “Заметки о звучащей поэзии как составном элементе медийного образа автора…”, из которой узнаем, что: “В современных условиях протекания литературного процесса все большее значение приобретает публичный образ автора”, который складывается из:

1. публичных исполнений текстов; 2. формальной деятельности автора - литгруппы, семинары, публикации теоретических статей; 3. неформальной деятельности - налаживание дружеских отношений, самомифологизация и пр.; 4. целенаправленного конструирования медийного образа, и т. д., и т.п. Автор - Георгий Манаев - считает, что эти формы деятельности необходимы и в обществе весьма популярны. Они создают “бум” - феномен успешности, “внимание литературной и окололитературной общественности к склокам и скандалам в творческой среде”, а стало быть, и к авторам. Что же касается самих высказываний авторов, то успешно эксплуатируются такие их способы: серийная, генеративная, интонационная, визуальная, пермутационная и прочая, и прочая. И все это, по мнению автора, заслуживает дальнейшего развития, изучения и теоретизации.

Ну что тут скажешь? Новое время - новые песни, век живи - век учись…

Графика в альманахе представлена одним художником - Кристиной Зейтунян-Белоус. Рисунки ее лаконичны, легки и, что редко случается, точно поставлены к текстам. Зачастую они не просто иллюстрируют, а поддерживают текст. Кое-где анатомичны (стр. 172. “телом - раскроенным, крепко сшитым…”), кое-где с налетом… конструктивизма, что ли (стр. 24 - к “птицам со стальными клювами”), и всегда ироничны, что тоже абсолютно в духе всего альманаха, о котором, словами Валерия Мишина, в конце концов, “хочется сказать всем хорошее… и больше не говорить”, ибо это профессиональное, интеллигентное и отвечающее духу времени издание.

Э. Мороз


Перейти на страницу:

Все книги серии Знамя, 2008

Похожие книги

100 великих угроз цивилизации
100 великих угроз цивилизации

Человечество вступило в третье тысячелетие. Что приготовил нам XXI век? С момента возникновения человечество волнуют проблемы безопасности. В процессе развития цивилизации люди смогли ответить на многие опасности природной стихии и общественного развития изменением образа жизни и новыми технологиями. Но сегодня, в начале нового тысячелетия, на очередном высоком витке спирали развития нельзя утверждать, что полностью исчезли старые традиционные виды вызовов и угроз. Более того, возникли новые опасности, которые многократно усилили риски возникновения аварий, катастроф и стихийных бедствий настолько, что проблемы обеспечения безопасности стали на ближайшее будущее приоритетными.О ста наиболее значительных вызовах и угрозах нашей цивилизации рассказывает очередная книга серии.

Анатолий Сергеевич Бернацкий

Публицистика
Жертвы Ялты
Жертвы Ялты

Насильственная репатриация в СССР на протяжении 1943-47 годов — часть нашей истории, но не ее достояние. В Советском Союзе об этом не знают ничего, либо знают по слухам и урывками. Но эти урывки и слухи уже вошли в общественное сознание, и для того, чтобы их рассеять, чтобы хотя бы в первом приближении показать правду того, что произошло, необходима огромная работа, и работа действительно свободная. Свободная в архивных розысках, свободная в высказываниях мнений, а главное — духовно свободная от предрассудков…  Чем же ценен труд Н. Толстого, если и его еще недостаточно, чтобы заполнить этот пробел нашей истории? Прежде всего, полнотой описания, сведением воедино разрозненных фактов — где, когда, кого и как выдали. Примерно 34 используемых в книге документов публикуются впервые, и автор не ограничивается такими более или менее известными теперь событиями, как выдача казаков в Лиенце или армии Власова, хотя и здесь приводит много новых данных, но описывает операции по выдаче многих категорий перемещенных лиц хронологически и по странам. После такой книги невозможно больше отмахиваться от частных свидетельств, как «не имеющих объективного значения»Из этой книги, может быть, мы впервые по-настоящему узнали о масштабах народного сопротивления советскому режиму в годы Великой Отечественной войны, о причинах, заставивших более миллиона граждан СССР выбрать себе во временные союзники для свержения ненавистной коммунистической тирании гитлеровскую Германию. И только после появления в СССР первых копий книги на русском языке многие из потомков казаков впервые осознали, что не умерло казачество в 20–30-е годы, не все было истреблено или рассеяно по белу свету.

Николай Дмитриевич Толстой , Николай Дмитриевич Толстой-Милославский

Биографии и Мемуары / Документальная литература / Публицистика / История / Образование и наука / Документальное