Знамя химеры

— Да.

— Я помогу, — встает девушка с холодных плит пола.

С ее помощью привожу себя в вертикальное положение. Боль прошла, но все тело налито свинцовой тяжестью, будто я целые сутки упражнялся с оружием.

Киваю в сторону застегнутого на предплечье браслета:

— Артефакт?

— Да. Браслет, подарок моей матери. На него наложено мощное заклинание исцеления.

Теоретически любой предмет можно зарядить заклинанием — и не одним, — но на практике магическая энергия быстро рассеивается. Наиболее хорошо сохраняли манну драгоценные металлы и камни, поэтому именно драгоценности чаще всего являются магическими артефактами. По ряду причин артефакты довольно редки. Любой артефакт с течением времени требовал подзарядки, причем именно у того мага, который его создал. Частота зарядки зависит от комбинации драгоценных металлов и камней, из которых сделан зачарованный предмет, а также от силы и количества вложенных заклинаний. Сила заклинания зависит от мага. Чаще всего зачаровывают мелкие предметы: перстни, кольца, кулоны, браслеты. Реже всего — оружие (на самом деле заклинание накладывается не на само оружие, а на драгоценные камни, которыми оно украшено).

— Нет, не снимай, — останавливает меня девушка, видя, что я хочу вернуть ей браслет. — Тебе придется носить его несколько дней: он поддержит силы, пока ты окончательно не придешь в себя.

С ее помощью мне удается покинуть камеру. Миновав коридор, мы оказываемся в караулке. Стражники спят. Я вопросительно киваю в их сторону. Улыбнувшись, Эйвилин прикладывает палец к моим губам и тихо шепчет на ухо:

— Сонная трава. Вечером новая смена стражников обнаружила в караулке корзину вина. Ее тайно оставил мой… — Она немного замялась: — …Слуга.

Минуем стражников и покидаем тюремную башню.

Ночь все еще безраздельно правит городом. Аккуратно двигаемся вдоль одной из широких темных улиц. С каждым шагом ко мне возвращаются крупицы сил, но до полного восстановления еще очень далеко.

Неожиданно впереди нас загораются факелы ночного патруля, вынырнувшего из лабиринта многочисленных боковых переулков. Эйвилин увлекает меня в сторону, в сумрак небольшого переулка.

Моя спина прислоняется к холодной каменной стене здания. Девушка вжимается в меня, прикрыв нас обоих своим черным плащом. Ее теплое дыхание обжигает мою шею не хуже раскаленного железа. Чувствую испуганное биение ее сердца. В душе возникает волна щемящей нежности к этому храброму созданию.

Патруль проходит мимо нас и растворяется в ночи. Разомкнув объятия, продолжаем движение.

Некоторое время спустя мы выходим на окраину городка. Широкий тракт тянется на юг, истаивая в сумраке ночи. Эйвилин тихонько свистит.

Из темноты выныривают две тени. Одна из них принадлежит высокому эльфу, закутанному, подобно Эйвилин, в длинный черный плащ. Эльф окидывает меня мрачным взглядом. Мое внимание привлекает вторая тень, идущая за незнакомцем. Из темноты доносится дружеское фырканье, и, мотнув лохматой гривой, ко мне подходит навьюченный Ветер. К его седлу приторочен знакомый мне короткий меч.

— Ветер, как ты тут оказался? — спрашиваю я, обнимая его за шею.

— Я попросила лорда Уриэля отдать мне твой меч и коня в память о моих приключениях, — улыбнулась эльфийка. — Он не смог мне отказать. Еще бы: если при дворе узнают, что он меня бросил, его карьере придет конец.

— Ты недооцениваешь высокого лорда, Эйвилин, — хмурюсь я — Он ведет собственную игру.

— Хватит разговоров, мятежник! — резко перебивает меня забытый незнакомец. — Забирай своего коня и убирайся отсюда!

— Повежливей, Илион! — оборачивается к нему Эйвилин. — Он спас мне жизнь.

— За это вы спасли его, — парирует эльф. — Между вами больше нет долгов.

Он подходит ко мне.

— Я обещал помочь Эйвилин, поэтому ты покинешь эту долину живым. Но наша следующая встреча будет для тебя последней. Одевайся, мятежник! — бросает он мне сверток с одеждой.

— Мятежник?! Эльф! Я — мятежник?! — ярость накатывает на меня подобно волне. — Это вы, ушастые выродки, предали нас!

Эльф выхватывает узкий кинжал. Я тянусь к рукояти меча.

Неожиданно между нами возникает Эйвилин:

— Хватит! — И, обращаясь к своему спутнику, добавляет: — Илион, жди меня в гостинице.

Бросив на меня хмурый взгляд, эльф бесшумно растворяется в ночи.

— Оденься, Лекс. — Девушка, перебирает брошенную мной на землю одежду. — Одежда моего слуги должна тебе подойти.

«Слуги, как же!» — думаю я, со злостью натягивая на себя одежду. Эйвилин целомудренно отвернулась.

Кого вы обманываете, леди? Меня? Или, может быть, себя? С каких это пор слуги носят рубашки из черного эльфийского шелка и сапоги из оленьей кожи? Не каждому барону по карману такое одеяние.

— А что ты волнуешься, Лекс? Какое тебе дело до девчонки и ее поклонников. Ты спас ее, она вытащила тебя. Эльф правильно сказал: между вами больше нет долгов.

Только переодевшись, я почувствовал, насколько замерз. Мы все еще были в долине, а тут стояла ранняя весна. Плотнее завернувшись в полы плаща, я, шатаясь, подошел к Ветру и потрепал его лохматую гриву.

— Пора прощаться, светлая леди, — бросаю я, специально назвав ее по титулу.