Знамя над рейхстагом

Немцы не прекращали обстреливать рейхстаг из тяжелых орудий. Не отказались они и от попыток атаковать с флангов. Но делали это они уже не столь решительно. Правый наш фланг у Бранденбургских ворот был теперь так крепок, что смять его противник не имел сил. И в этом он, кажется, удостоверился. На левом фланге, у северной оконечности рейхстага, намертво стояли батальон Клименкова и дивизион Тесленко. В расчетах отважных истребителей танков едва оставалась половина людей. Но Илья Михайлович заверил меня, что, пока цела хотя бы одна батарея, фашисты здесь не прорвутся. И слово свое он держал. С непоколебимой стойкостью сражались его подчиненные - командиры орудий Руднев, Ларкин, Похилко, Берлинь. Под стать самому Тесленко действовал заместитель командира дивизиона капитан Петр Никифорович Шебашов. Не покидала огневых позиций, оказывая помощь раненым, старший военфельдшер Мария Юмакаева...

День клонился к вечеру, когда пожар в рейхстаге окончательно догорел, и только черный, чадный дым струился из амбразур и бойниц. Как раз в то время и позвонил мне Зинченко, рассказав, что подземный гарнизон вступил с нами в переговоры, но закончились они пока безрезультатно.

А было это так. В глубине центрального входа, ведущего в подземелье, показался вдруг белый флаг. Затем появился немецкий офицер и заявил, что его командование готово начать переговоры и ждет советского представителя в чине старшего офицера. Зинченко поблизости не оказалось, и тогда решили, что на эту роль вполне подойдет лейтенант Берест - заместитель Неустроева по политчасти. Несмотря на свои двадцать лет, выглядел он очень представительно - высокий, статный, широкоплечий.

Пришлось Алексею Бересту стать парламентером. Кто-то пожертвовал ему из своей фляги воды - он сполоснул лицо. Достали ему с чьего-то плеча кожаную куртку - она прикрыла его гимнастерку с лейтенантскими погонами. Капитан Матвеев уступил ему свою новую фуражку. Решили, что Берест отрекомендуется полковником.

И вот делегация в составе Береста, его "адъютанта" Неустроева и переводчика рядового Прыгунова (этот солдат был недавно освобожден из лагеря, где он сносно овладел немецким) отправилась на переговоры. Подземный гарнизон представлял оберет - настоящий полковник. Его сопровождали два моряка-курсанта и женщина-переводчица.

Переговоры состоялись на лестничной площадке ниже уровня первого этажа. Сверху наших парламентеров прикрывала пулеметная рота Юрия Герасимова, находившаяся в полной готовности открыть огонь, если противник пойдет на провокацию.

Берест предложил представителю немецкого гарнизона сложить оружие. Но тот ответил, что еще неизвестно, кто у кого в руках, что немецкие силы в рейхстаге имеют по сравнению с нашими десятикратное превосходство. Алексей Прокофьевич заявил, что ни один человек не сможет вырваться из подвалов. Тогда оберет вдруг согласился на капитуляцию, но при условии, если на это время советские солдаты будут сняты с боевых позиций и выстроены без оружия. "Мы опасаемся самосуда", - пояснил он. "Никакого самосуда не будет, - возразил Берест, - вы имеете дело с дисциплинированным войском. Строиться и разоружаться мы не станем".

Каждый настаивал на своем, и соглашения не достигли. "Если через двадцать минут не капитулируете, - закончил Берест, - мы продолжим боевые действия и уничтожим вас". На том парламентеры и расстались.

Подробности этих переговоров, как и многие другие эпизоды боя за рейхстаг, хорошо описаны в книге писателя Василия Субботина "Как кончаются войны", бывшего в ту пору корреспондентом нашей газеты "Воин Родины".

Разумеется, тогда Зинченко доложил мне обо всем этом значительно короче.

- Если через двадцать минут не сдадутся, - сказал я ему, - снова используйте дымовые шашки и гранаты.

У выхода остались пулеметчики, расчет с орудием, которое удалось затащить в рейхстаг, и рота старшего лейтенанта Павла Грибова. 20 минут истекло. Немцы ничем не проявляли своего желания сдаваться. Снова в подземелье полетели дымшашки, гранаты, фаусты...

- Товарищ Дерягин, - позвал я начальника штаба артиллерии, находившегося на НП, - отправляйтесь в рейхстаг. Найдите там майора Соколовского. На вас двоих я возлагаю ведение всех переговоров с немцами относительно капитуляции.

Александр Петрович как нельзя лучше подходил для такой роли - он был образован, находчив, умел владеть собой. Александр Владимирович Соколовский - заместитель командира 756-го полка, мужчина решительный и выдержанный, тоже, на мой взгляд, был вполне достойной кандидатурой. Да и внешностью он взял - высокий, представительный.

Эта майская ночь казалась мне бесконечной - до того медленно тянулась она. Теперь-то уж было ясно, что с часу на час противник сложит оружие. Больше ему ничего не оставалось. И тогда наступит долгожданное...

Но гитлеровцы тянули. Канонада не смолкала, хотя и стала реже. Снаряды разрывались то где-то в районе Кёнигплаца, то на мосту Мольтке, то в Моабите, неподалеку от нашего НП.

Неужели война доживает последние часы? Я понимал ото умом, но почувствовать, ощутить во всей полноте еще не мог.