Знамя Журнал 7 (2008)

Надо ли напоминать, кто такой С.А. Филатов? В кругах российской интеллигенции его имя совсем не пустой звук, но память забывчива, и, кроме того, сколько новых людей народилось с тех пор, когда он вступал в большую политику! Говоришь с каким-нибудь еще довольно молодым человеком, бойким, цепким, денежным - из той породы людей, которые будто прибыли с другой планеты, хотя, быть может, это я сверх меры задержался на этой, - и зачастую вдруг чувствуешь некую оторопь. Боже мой! Он не пережил чудных ожиданий первых лет перестройки! И с перехватившей горло тоской и ощущением краха всех надежд не слушал выступления Лукьянова и даже не знает, кто это такой! И маленькие лебеди перед ним ни разу не танцевали! И три августовских дня и три ночи он не стоял в народном кольце у Белого дома или не сидел внутри, как сидел там я, размышляя, приметит ли ворвавшийся боец «Альфы», что в руках у меня не пистолет Стечкина, каким, к примеру, мужественно поигрывал передо мной один депутат, а всего лишь диктофон, записавший, между прочим, пламенные речи о. Глеба Якунина и мощный храп генерала Калугина. И не чуял разверзшейся осенью девяносто третьего бездны гражданской войны. И не сгорал в пожаре мучительного стыда и бессильной ярости при виде огромной и жуткой могилы, которой у всех на глазах стала Чечня. А с другой стороны, не застал он всего этого - и слава Создателю! В роковые минуты мира жить трудно - особенно если они растянулись на годы.

Исходя из вышеизложенного, я напоминаю: Сергей Александрович Филатов, толковый инженер и кандидат технических наук, лауреат Государственной премии СССР в области науки и техники, в девяностом году был выдвинут и избран депутатом Верховного Совета РСФСР, был секретарем президиума и первым заместителем Председателя президиума Верховного Совета. Вершина его политического восхождения - пост главы Администрации президента РФ, каковой он занимал с девяносто третьего по девяносто шестой год. Покинув Кремль, Филатов не оставил общественной деятельности. Он организовал Фонд социально-экономических и интеллектуальных программ, Конгресс российской интеллигенции, у него куча забот о молодых писателях России, издательские проекты, один из которых - уникальная «Антология выстаивания и преображения», уже насчитывающая девятнадцать (!) томов горькой, страшной и высокой правды о человеке, сохраняющем достоинство в нечеловеческих условиях… У него, наконец, свои книги.

Я думаю, он трудился над книгами вовсе не из желания (как это зачастую случается с отставными генералами власти) свести счеты со своими политическими противниками. Он твердо помнит: Мне отмщение, и Аз воздам. Коржаков ловчился как можно больней лягнуть бывшего своего патрона, Филатов других кровей… Даже своего упорного недоброжелателя Руслана Хасбулатова он не мажет сплошь черным, а со сдержанностью порядочного человека отмечает его поразительную работоспособность, острый ум, точное, подчас едкое слово и организаторский дар. Правда, этот невысокий горец с трубкой в зубах мало-помалу стал словно бы вызывать из небытия тень другого горца, душегубца и мужикоборца, - прежде всего своим жадным стремлением к власти. Аппаратная игра, в которой поднаторел Хасбулатов, его изощренное мастерство «интриги и лжи»³ - все это сыграло «роковую роль»⁴ во взрыве осени девяносто третьего…

Мне кажется также, что даже самый въедливый читатель не отыщет в книгах Филатова стремления выставить себя в наиболее выигрышном свете. Вроде того, что я, де, был кругом прав, а все остальные гнули не туда. Нет. Рассказывая, к примеру, о неудаче одной из попыток установить мир в Чечне, Филатов пишет: «Я понимал, что в чем-то сделал просчет, чувствовал себя виноватым…»⁵ . И еще (опять-таки - о Чечне): «…в 1994 году… президент Б.Н. Ельцин и мы, его помощники, не смогли найти политического решения в разгоравшемся внутри Чечни конфликте между Дудаевым и оппозицией, возглавляемой Автурхановым»⁶ . И по поводу бушевавшей в верхах войны компроматов, которые, как крапленые карты, вытряхивали из рукавов враждующие группы: «А мне до сих пор неловко и совестно, что я оказался как-то причастен к этой туманной истории. Стыдно перед обществом…»⁷ . Но, может быть, он взялся за перо с тем, чтобы преподать урок политикам следующего поколения? Вряд ли. Филатов, скорее, доброжелательный советчик, чем непререкаемый гуру. Да и кто нынче любит, чтобы его учили?

Тогда зачем?