Знание и Мудрость

Работа разрушительных сил сегодня столь стремительно идет вперед, что для победы над ними требуется учение, непримиримо строгое и в то же время настолько широкое, чтобы оно было в состоянии ответить на различные требования, которые из-за отсутствия путеводного света истощают современное мышление. Здесь оказывается, что нашим требованиям наиболее точно удовлетворяет не что иное, как абсолютизм истины, который и уместен, и

224

"практичен"; это доктринальный радикализм, но радикализм, свободный от всякой узости, от всякой прямолинейности, от всякой партийности, от всякого фанатизма, а потому пребывающий в единстве с подлинным Абсолютом, с трансцендентностью Пер-воистины, из которой проистекают все вещи в бытии. Существует тысяча доктрин, могущих ухудшить состояние мышления, и только одно учение способно его оздоровить.

5. Томизм - и это третий довод, в силу которого св. Фома должен быть назван апостолом современности, - есть единственное учение, способное освободить разум от трех коренных ошибок, названных в начале этой главы.

Метафизически исследуя знание, к которому он относится с уважением, и - только он один - его исконную природу и таинственную нематериальность, ставя наши идеи в неразрывную связь с вещами путем интуитивного проникновения в их смысл и разрешая проблему всякого нашего знания через очевидность бытия и основные принципы, трансцендентное значение которых позволяет подняться до самого Бога, учение св. Фомы являет себя как мудрость, достаточно высокая для того, чтобы спасти разум от соблазнов агностицизма и противопоставить демону идеализма (уже порядком одряхлевшему) реализм, но реализм не наивный, а основательно критический.

Сознавая бесконечную высоту и бесконечную свободу Создателя в качестве радикального основания сотворенного бытия, утверждая, благодаря здравому пониманию универсального, значение природы и ее законов и показывая, что эта природа остается в глазах Бога в высшей степени податливой и в огромной степени поддающейся совершенствованию, полностью проницаемой для божественного воздействия, учение св. Фомы свело к абсурду постулат натуралистов и лицемерие метафизиков, которые, прячась за спиной положительных наук, пытаются придать твари божественные черты.

Учитывая, что само понятие разумного животного предполагает как величие, так и рабство, ставя человеческий разум на низшую ступень на шкале разумов, резко отвергая всякие его претензии уподобиться чистому духу, признавая собственную автономию,

225

подобающую нам как обладателям духа, и зависимость, подобающую нам как тварям, как материальным творениям и как творениям падшим, оно, благодаря своей основе, основе ангельской, искореняет индивидуализм, который фактически приносит человеческую личность в жертву иллюзорному и всеистребляющему образу человека.

Именно св. Фома - и в этом его самое непосредственное благодеяние - возвращает разум к его объекту, ориентирует его на цель, возвращает его в лоно собственной природы. Он говорит ему, что он создан для бытия. Как же его не послушать? Это как если бы говорить глазу, что он создан для того, чтобы видеть, крыльям -что они созданы для того, чтобы летать. Мышление находит себя, находя свой объект; оно все приводит к бытию; в соответствии с тем, что вещи суверенным образом связаны со своим началом, оно превыше всего стремится к самому наличествующему Бытию.

В έρ же время ему возвращена простота видения; искусственные препятствия более не внушают опасений перед естественной очевидностью принципов, оно восстанавливает связь философии и здравого смысла.

Разум, подчиняясь объекту, но подчиняясь ради достижения истинной свободы, ибо именно в этом состоянии подчиненности он проявляет себя наиболее живо и спонтанно, склоняясь перед словом учителей, но ради того, чтобы сделать более глубоким и совершенным собственное постижение объекта, ибо именно из любви к бытию он обращается к трудам многих веков за помощью и подкреплением, восстанавливает внутри себя сущностные иерархии и порядок своих добродетелей.

Философам вообще, а современным философам в особенности, делает честь то, что они, несмотря на все их заблуждения, любят разум, даже когда сами его разрушают. Но часто они любили его больше, чем Бога. Св. Фома любит Бога больше, чем разум, но он любит разум больше, чем все философы, вместе взятые. Вот почему он может его восстанавливать, напоминая ему о его обязанностях. Он освобождает его от малодушия, внушает смелость в обращении к высшим истинам. Он уводит его от суетной славы, призывая его мерить себя по мере вещей и прислушиваться к традиции. Он заново

226

сообщает ему два взаимодополнительных свойства, которые были им утрачены: благородство и смирение.