Знание-сила, 1997 № 03 (837)

Что-то качнулось у меня перед глазами, поплыло, зазвенело, в сердце открылась бездонная чернота — и тут же все прошло. Я тряхнул головой, огляделся. Эльф сидел выпрямившись, сжав руки, правая щека у него подергивалась, как при нервном тике.

— Вас ожидает комфортабельный отель «Минас Итил», а также вечерние развлечения. Там замечательный концертный зал. А утром желающие могут пойти на пешую прогулку в горы, по терренкуру «Кирит Унгол»...

P-раз! Опять то же муторное ощущение. Меня ведь не укачивает! Что это? Сожрал лишнего за обедом? Когда это для рыжего Рэнди Гэмджи за обедом что-то было лишним?! Чушь...

— Любители могут приобрести замечательного домашнего любимца — ручного паучка — в арахнопитомнике «Уютный Унголок».

На этот раз меня шарахнуло слабее, и я заметил, как дернуло и перекосило старика Келеборна, когда... Постой, постой! Когда этот кожаный друг сказал «Унголок»!

Тут я что-то стал соображать. Плохо было не мне, а моему соседу. И плохо ему было, когда вслух произносились определенные слова или их части. Да как же можно ехать в Мордор с такими нервишками?! Впрочем, не мне судить, не мне вмешиваться. Теперь я знаю причину и буду следить за собой.

На закате мы подъезжали к Минас Моргул. Луга цветущих предсмертников были великолепны. Особенно для меня: как-никак, я лично восстанавливал этот вид орхидей, когда-то безжалостно истребляемых гондорцами. Они считали, что запах этих цветов околдовывает и приносит несчастье. Мои исследования показали, что предсмертники совершенно безопасны, за исключением двух случаев: нельзя собирать их в букеты и ставить в комнате — это раз; нельзя шляться вдоль и поперек газонов, где они растут, — это два. В обоих случаях возможно отравление или аллергия. Жаль, что прочие виды красивых цветов не имеют таких же защитных приспособлений: тогда мой «Дориат» не пришлось бы превращать в крепость за колючей проволокой под током, с лазерной сигнализацией...

Но Келеборн, видать, в ботанике не был силен, поэтому при виде такого пейзажа отчетливо позеленел. Я не утерпел и положил ладонь на его стиснутые кисти. Руки у него были ледяные. Но самое интересное, что мое прикосновение вроде бы вернуло его из черных пучин, в которые я сам поначалу чуть не провалился. Он перевел дух и внимательно на меня посмотрел — так внимательно, будто сфотографировал на память. На долгую, эльфийскую память. И черные бездны опять сменились музыкой сфер.

...Отель «Минас Итил» был аккуратно спрятан за скалой, так что никаких следов цивилизации видно не было. Громко и холодно журчал ручей на дне долины, тянуло предсмертниками и серой — здесь были минеральные воды, знаменитые, их подавали к столу даже у Арамира. Развалины подсвечивались голубоватыми прожекторами, на шпилях рдели огоньки — чтобы не зацепились вертолеты. От всего этого веяло мощной жутью. Мне стало жалко Келеборна: он-то, наверное, видал все это не в бутафорском виде, и тогда было пострашнее.

Насладившись красотами, мы прошествовали в отель. Там нас ждали номера на все вкусы — с видом и без вида, одноместные, семейные, туркласс. Я заказал одноместный с видом на мои обожаемые газоны, велел отнести туда чемодан и задержался посмотреть, что будет делать эльф. Он стоял в очереди на регистрацию и выглядел своей собственной тенью. Айзенгардцы впереди него переругались из-за чего-то, дело затягивалось. Меня толкнули в спину каким- то контейнером, я слегка озверел и обозвал кого-то «орком». Турье обиделось. Меня обступили и начали воспитывать в духе расовой терпимости. Я заявил, что не желаю выслушивать о нравственности от Сарумановых внуков и оркиных детей. Интеллигентный харадримец спросил, как я определяю наличие и процент орчей крови у собеседника. Видимо, он хотел съязвить.

Я сказал:

— Можно, я раскрою вам эту методику по секрету, на ушко?

Он купился и отвел меня слегка в сторону.

— Так вот, — тихо и таинственно начал я, — рассчитывается это следующим образом, — и, резко прибавив громкости, докончил:

— Чем больше из пасти при улыбке торчит золотых зубов, тем больше орчиной крови!

— С вами невозможно культурно беседовать, — огорченно сказал харадримец и отвалил.

Оказалось, что Келеборн все это время был возле меня. Я-то думал, что он берет ключи за спинами экскурсантов Однако он стоял у меня за спиной, и в руке у него был тонкий серебристый хлыст.

— Я боялся, Рэнди, что вас съедят, — сказал он так, что я и не подумал перевести все в шутку. Он видал времена, когда и правда ели. И притом за гораздо меньшие разногласия.

— Подавятся, — буркнул я Меня распирало от гордости за то, что эльф был готов защищать меня.

Обозванный был раскос, кривоног, излишне упитан, смугл и желтозуб (то есть златозуб). Если бы меня назвали хоббитом, я не полез бы в драку. Но у «внучат», похоже, считалось тем оскорбительнее это слово (орк, а не хоббит), чем больше было реального сходства и, подозреваю, генетической основы для этого.