Знание-сила, 1999 № 04 (862)

Михаил Членов: – У нас тогда анкеты обязательно перед употреблением просматривали и утверждали – или запрещали – вышестоящие идеологические инстанции. Она хотела взять татар, эстонцев, армян и евреев Ленинграда – изучить особенности их образа жизни, представлений. Евреев ей, естественно, запретили. Она очень тогда расстроилась, хотела даже от темы отказаться, я ее уговорил этого не делать…

Что же все-таки это за история с татарским кладбищем?

Николай Руденский: – Концепция города как плавильного котла, в котором стираются все исходные различия, тогда была у нас исключительно модной – мы сильно запаздывали. В мировой науке к этому времени уже было принято, что эта теория справедлива с весьма существенными ограничениями. Жизнь в крупном городе, конечно же, меняет какие-то объективные формы культуры: одежду, даже пищу; но этническое самосознание – совсем другое дело, тут все гораздо сложнее. Как любила цитировать Галя кого-то из американцев, «мы думали, у нас в большом городе варится суп, а получился салат».

Все заговорили об этническом возрождении, и посыпались исследования, ему посвященные; вскоре все, что связано с ассимиляцией, стало восприниматься в западном научном сообществе, скажем мягко, с большой осторожностью. Наши поэтому часто попадали во всяческие недоразумения. Я помню, например, как на международном конгрессе одна наша дама, совершенно, по нашим меркам, нормальный ученый, делала доклад о переводе кочевников на оседлость – западные ученые были в ужасе, как если бы перед ними выступил представитель нацистского ведомства и рассказал, как у них решается еврейская проблема. А где культурный релятивизм, самостоятельная ценность другой культуры?!

Для нас исследование Галины было новым и неожиданным во многих отношениях: и подходами, и методами работы.

Я думаю, тут есть мост к позднему этапу ее жизни и деятельности как политика, когда она занялась национальными отношениями – в отличие от многих, она ценила и уважала этническую специфику, самобытность. По моим воспоминаниям, ее тогдашние исследования не встречали сильного сопротивления: ее уверенность в себе, умение говорить, зачаточная харизма – все это создавало ей большой авторитет. То, чем она занималась, было не вполне принято, но открытого вызова устоявшимся концепциям тут не было. Другое дело – татарское кладбище. Вот это уж совсем не было принято: идти и добиваться чего-то для своих «респондентов», действуя не научными, а обычными методами – горком, обком, требовать, доказывать…

Так расскажет мне кто-нибудь эту историю с кладбищем?

Людмила Иодковская: – Меня в это время уже не было в Ленинграде, я только слышала, что она ходила, хлопотала, добилась…

Михаил Членов: – Я помню, она пришла в институт возбужденная, довольная собой; я ее поздравил, поцеловал – действительно здорово! Но подробностей я, увы, не знаю, не вникал как следует.

Николай Руденский: – Подробностей этой истории я не знаю…

Есть большой, очень большой город, в котором в те времена жило„ кажется, около сорока тысяч татар, называющих себя татарами, чувствующих себя таковыми; а мусульманского кладбища в большом городе не было, и это была реальная больная проблема для них. Теперь в Ленинграде, с тех пор поменявшем название, есть мусульманское (или в просторечии татарское) кладбище, но почти никто не помнит, как оно появилось. Не помнят подробностей даже ее ближайшие друзья и соратники. Скоро совсем ничего не будут помнить.

Странно: это же такая выигрышная история для политика…

Досье: ГАЛИНА СТАРОВОЙТОВА

Галина Васильевна Старовойтова родилась в 1946 году в Челябинске. Окончив с отличием ЛГУ (1971), работала инженером-социологом на заводе «Красная заря», в ЛенНИИП градостроительства, в ЦНИИ технологии судостроения.

В 1973 – 1976 училась в аспирантуре Института этнографии АН СССР. В 1981 защитила диссертацию на соискание ученой степени кандидата исторических наук на тему «Проблемы этносоциологии иноэтнической группы в современном городе». Преподавала в Ленинградском университете, опубликовала десятки научных работ в отечественных и зарубежных изданиях. Автор книги «Этнические группы в современном советском городе» (1987). Несмотря на международную известность, до 1989 года была лишена возможности выезжать на Запад в научные командировки. В КПСС не состояла.

С 1988 – член Московской хельсинкской группы. С 1987 года активно выступала по проблеме Нагорного Карабаха, Отстаивая его право на выход из Азербайджана; посетила Армению и Азербайджан с собственным проектом решения армяно-азербайджанского конфликта.

В 1989 году избрана народным депутатом СССР от одного из округов в Армении. В первом туре выборов набрала 74,8 процента голосов избирателей. На первом съезде народных депутатов вошла в «Межрегиональную депутатскую группу».