Знание-сила, 1999 № 11-12 (869,870)

На коллегии выступили многие другие академики и руководители российских научных и образовательных центров. Лейтмотив их выступлений был один: идея организации суперкомпьютерной сети вычислений в России – прекрасна, все с удовольствием подключатся к ней и будут участвовать в этом благом деле, нужно лишь тщательно продумать и организовать эффективное управление этим могучим и сложным организмом. Кроме этого, было высказано немало интересных предложений об использовании суперкомпьютерного центра. Например, создать информационный центр с обширными базами данных, большую заинтересованность в котором проявило МЧС. Или более точно просчитывать энергетические потоки на территории страны, что будет крайне полезно для РАО ЕЭС России (эта мысль прозвучала в выступлении начальника управления стратегического развития РАО ЕЭС России Кучерова). При помощи волоконно-оптических линий связи к суперкомпьютерному центру подключается МГУ имени М.В.Ломоносова, на очереди другие ведущие вузы страны. Для новых компьютерных мощностей разрабатываются новые математические методы, причем делают это в основном молодые люди – об этом рассказал директор Института математического моделирования Борис Четверухин. В общем, заседание коллегии Министерства науки оставило приятное впечатление: от традиционных рассуждений о гибели науки и ее недофинансировании ученые перешли к постановке актуальных задач и выработке конкретных мер для их решения.

Встречи для «ЗС»

Юрий Левада

«Время вынужденных поворотов»

Кончаются девяностые годы, уже получившие в российской истории имя «постперестроечных». Постперестроечное время – то, которое было после Перестройки. Что мы еще можем сказать о нем, мы, которые в нем жили и будем жить неизвестно сколько?

Лицом к лицу лица не увидать; большое, говорят, видится на расстоянии. Но у нас есть специалисты по рассматриванию лица к лицу-художники, набрасывающие мелом на асфальте у нас под ногами мгновенный портрет: аналитики, не только фиксирующие биение пульса в данную минуту, но и выстраивающие динамику в поисках тенденций – короче говоря, социологи.

У одного из известных социологов страны, директора Всероссийского центра изучения общественного мнения, доктора философских наук Юрия Александровича Левады я и прочла недавно поразившее меня определение: «время вынужденных поворотов».

«Подтвердилась и стала как бы легитимной главная особенность всех (не только экономических) преобразований в российском обществе: они могут осуществляться не по воле и замыслу какой-то организованной группы, а лишь в «вынужденном режиме», под давлением обстоятельств и в сложной игре противоречивых влияний внутренних и внешних сил».

– Главный упрек российской истории до сих пор состоял в том, что ее развитием всячески стремились руководить из Центра – будь то царское правительство или Кремль, и что развитие это шло, в отличие от европейской истории, не по естественным законам, а по кем-то составленным и уже потому невыполнимым, ущербным планам.Так чем ваше «вынужденное» развитие отличается от естественного, как во всем нормальном мире?

– Когда говорят о «естественном» развитии, предполагается, что все созрели, все готовы, «растение» нормально выросло из зерна. А нас вечно что-то застает врасплох.

За последние полтораста лет третий раз наше общество оказывается в ситуации, к которой оно готово не было. К которой потом приходится приспосабливаться – и тем, кто этого хотел, и кто не хотел, и тем, кто об этом вообще ничего не знал и не думал. Первый раз после «Великой реформы» шестидесятых годов прошлого века все слои пытались приладиться, и у всех получалось не слишком хорошо.

– Но там-то как раз был план, реформаторы прекрасно понимали, что они делают и чего хотят достичь.

– Полагаю, вы преувеличиваете дальновидность и целеустремленность российских реформаторов. В нашей литературе прекрасно описано, какая растерянность овладела тогда обществом. И самое главное: так и не возникло устойчивой модели существования общества, с механизмами согласования интересов и собственного развития. Наоборот, произошли внешние военные потрясения, и все пошло вразнос.

А потом «случился» 1917 год.

– Знаете ли, трудно представить себе перемены, производимые более твердой руной, чем руна большевиков. Страну в модернизацию они волокли буквально за шкирку, самыми бесчеловечными методами…

– Это теперь, задним числом легко наделять события жесткой, спрямленной логикой, а тогда…

Всего, что тогда случилось, вообще-то говоря никто всерьез не ожидал, не готовил и не представлял себе того, что из этого получилось.