Знание-сила, 1999 № 11-12 (869,870)

Теперь и генетики включились в эту увлекательную игру по распутыванию хитросплетений прошлого. Современные исследования специалистов по молекулярной популяционной генетике открывают невиданные прежде возможности для проникновения в такие тонкие детали событий минувшего, которые были прежде вовсе недоступны для взгляда историка, антрополога или этнографа.

Но тут – между генами и историей – возникает целый ряд промежуточных этапов, заметно усложняющих дело.

Генетики изучают отдельные гены, их комплексы и их распространение в больших или малых группах.

Особое направление этой науки изучает генетику популяций – самостоятельных, относительно обособленных частей населения исторически сложившихся на определенных территориях и самовоспроизводящихся в границах своих ареалов. Популяция существует в конкретных рамках исторического времени и географического пространства.

Если же популяция обладает, помимо всего прочего, своим языком, своими культурными, историческими и хозяйственными особенностями, го она становится равноценна этносу. (Об этносе речь пойдет дальше.) Таковы древние общины, малые племена, средневековые племена. Именно так биологическое начало смыкается с социальным.

Физический облик человека, сложившийся под влиянием генов, изучает антропология. Она же исследует типические этнические черты этого человека – те черты, благодаря которым его можно отнести к той или иной общине, племени, большому этносу. Здесь важны именно типические черты, которые выявляются на достаточно обширном материале, черты же отдельного человека ни о чем еще не говорят (кроме как о принадлежности к одной из больших рас). Типические черты размыты среди представителей данной группы и у разных ее членов выражены в разной степени,хотя в своих наиболее ясных проявлениях и все вместе они создают достаточно четкую антропологическую картину данного этноса.

Потому-то и случается, что отдельного немца нельзя отличить от русского или от француза, хотя в целом этнические комплексы восточных славян, германцев и французов различаются достаточно резко.

Но если так, если каждый человек индивидуален и неповторим и обладает своим неповторимым комплексом наследственных задатков (кроме однояйцовых близнецов), то каким же образом появляются типические черты?

Тому есть две причины.

Во-первых, эти черты порождают гены, унаследованные нами от наших родителей, дедов и прадедов. За каждым из нас стоит длинная вереница предков, и кажется, что чем дальше вглубь веков, тем больше и шире эта вереница. Но это не так. Прежде на Земле жило гораздо меньше людей, и каждый наш предок оставлял свой наследственный материал не только тем своим потомкам, от которых по прямой линии произошли мы, но и множеству других людей. (Для них-то они были прямыми родственниками, а для нас – существа, исчезнувшие во мраке времен, какие-то сказочные прабабушки в двадцатой степени.) Например, автор публикуемой ниже статьи 0. Евграфов рассказывает о человеке, который жил две с половиной тысячи лет назад и у которого, по расчетам исследователей, ныне насчитывается около полутора миллионов потомков. Так что, например, все крупные этнические группы исконного населения Европы в большей или меньшей степени повязаны общими наследственными комплексами.

И второе. Круг брачно-родственных связей, весьма узкий на заре истории, становился позднее все шире и шире, однако практически всегда имел свои границы, и до недавнего времени это были именно границы популяции, и в этих границах типические черты, воспроизводясь из поколения в поколение хотя бы и в разных комбинациях, оставались достаточно постоянными и характерными для данного этноса. Действие этого своеобразного «этнического усилителя» способно облегчить поиск ученых.

Однако же есть обстоятельства, которые противодействуют поиску. Историю и генетику мы пытаемся связать друг с другом через антропологический облик людей и этнические общности. Но сами эти общности – вернее, их путь в истории – и создают дополнительные сложности.

Этнические общности выступают главными действующими лицами на сцене истории: сначала это родовые и территориальные общины, потом – племена и племенные объединения, наконец этнические сообщества, перерастающие в народы и нации. В ходе исторического процесса этносы разделяются, сливаются, десятилетия живут рядом друг с другом, и все это время происходит обмен генетическим материалом, его перемещение из одной группы в другую, перетасовка генных комплексов между разными этническими группами.

Все это спутывает и без того сложные линии судеб, вносит неясность в расчеты исследователя, который пытается за общей картиной жизни племен и народов увидеть тонкие детали формирования этнических групп, их стремительных переселений, их медленных миграций по просторам Европы или Азии, их контактов с другими племенами и народами.

Вероятно, только совместные усилия генетиков, антропологов и этнографов смогут дать в этой области ощутимый результат.

Фонарик в темной ночи