Знание-сила, 2000 № 05-06 (875,876)

Войны ведутся за энергию в виде угля и нефти, гидроресурсов и урана. Но вполне может статься, что скоро само потребление энергии будет приводить к ее генерации. Речь идет о знаменитых водородных батареях, которые были разработаны специально для полета на Луну. В этих энергоячейках водород сжигается в ходе беспламенной реакции. Новые полимерные батареи становятся все более и более приемлемыми с финансовой точки зрения. Достаточно сказать, что у современных ячеек КПД достигает 60 процентов по сравнению с 50 в газовых турбогенераторах.

Два килограмма современных батарей генерируют киловатт энергии на протяжении всего каких-то трех минут, в то время как та же масса водородных ячеек в сочетании с двигателем на метаноле (метиловом спирте) и воде дают то же количество энергии в течение пяти часов! Пока киловатт такой энергии стоит порядка двух тысяч долларов, но цена постоянно и неуклонно снижается.

Можно только себе представить, что нам удалось разгадать все загадки энергопреобразования в живых клетках. Ведь они сами, размножаясь, будут давать необходимое количество того же водорода, который будет отдавать свою энергию в ходе регулируемого процесса, налаженного вот уже более трех миллиардов лет. Вполне возможно, что нам со временем удастся решить и вопрос о сложных взаимоотношениях древних клеток-хозяев, в которые вторглись энергопродуценты.

А это в свое время привело к удивительным изменениям нашей планеты, атмосфера которой обогатилась кислородом. Со всеми вытекающими последствиями…

200 лет «СЛОВУ О ПОЛКУ ИГОРЕВЕ»

Андрей Никитин Половецкая Русь

«Спала князю умъ по хоти…»

Муза истории Клио удивительна в своих пристрастиях. Она охраняет для потомков факты, на первый взгляд малозначительные, и ввергает в реку забвения народы и государства. События весны 1185 года, связанные с поездкой в Степь новгород-северского князя Игоря Святославича, так же мало повлияли на ход мировой истории, как разгром басками арьергарда войска Карла Великого в Ронсевальском ущелье в 778 гсщу. Однако и то, и другое стало важным сюжетом для поэтов и спустя сотни лет дошло до нашего времени.

Поэзия и реальность — вот извечный пример «единства и борьбы противоположностей», приводящий в недоумение историков и литературоведов. В первую очередь, это относится к самому «Слову о полку Игореве» и к его исторической основе. На протяжении последних десятилетий истолкование текста «Слова…», а вместе с тем и событий 1185 года шло исключительно под углом зрения «половецкой опасности» для Руси конца XII века. При этом исследователи закрывали глаза на дружеские связи князей и ханов, забывали межэтнические браки и их последствия, хотя Игорь Святославич был по крови (и, вероятно, по воспитанию и языку) на 3/4 половцем.

Не принималось в расчет и другое: с одной стороны — тесная дружба Игоря и Кончака, которая, как свидетельствует летопись, крепла год от года и завершилась женитьбой Владимира Игоревича на дочери Кончака, а с другой — ожесточенная усобица Игоря с Владимиром Глебовичем, князем переяславльским, возникшая, кстати сказать, в результате именно этой дружбы. И вот — парадоксальная ситуация: одни историки объявляют Игоря воином-героем, выступившем «за землю Русскую», а другие — «предателем русских национальных интересов».

А что было на самом деле?

Кроме текста «Слова…» современный историк располагает двумя версиями событий апреля-мая 1185 года в Ипатьевской и Лаврентьевской летописях. Интересно, что и там освещение этих событий диаметрально противоположно. Рассказ Ипатьевского списка, несущий на себе отпечаток явного влияния поэмы, повествует о случившемся наиболее подробно и с позиций, благоприятствующих новгород-северскому князю. Наоборот, краткое изложение того же сюжета в Лаврентьевском списке можно назвать в первой его части памфлетом — столько в нем неприязни к черниговским князьям и издевки над их пленением половцами.

Но вот что любопытно: попыткой военного похода рисует это предприятие только Лаврентьевский список, тогда как внимательное прочтение начала рассказа Ипатьевского списка ставит такую посылку сразу же под сомнение. Оказывается, Игорь не «выступил», не «исполчился», не «вступил в стремя», как обязан был бы сказать летописец о начале военного похода, а всего только «поехал» из Новгорода, «взяв с собой» своего брата, племянника и старшего сына, Владимира Игоревича, который к этому моменту стал самостоятельным князем в Путивле, но не был женат. К тому же собравшиеся ехали «не спеша», совсем не заботясь о том, что об их поездке может кто-либо проведать.