На рисунках возникает окружение человека: дома, машины, деревья. Человек же начинает одеваться, причем слоями: рисуется туловище, на него нарисовывается платье, потом сверху пальто – три линии можно увидеть. Карманы платья рисуют под пальто, и то, что лежит в карманах. Это так и называется: рентгеновский рисунок. Просвечивается все, что есть, кроме скелета- скелет ребенок не ощущает, и потому не может нарисовать.
Рентгеновский рисунок должен уйти к семи годам. Из окружения человечка-огуречка складываются сюжетные картины. Но пока человек и окружающий мир не соотнесены друг с другом. Только взрослому придет в голову вопрос, как же такой большой человек помешается в таком маленьком доме; для ребенка такого вопроса нет. Пропорция – очень сложное открытие, потому что туг не только личный телесный опыт, но и словесный, такие категории усваиваются только через посредство языка. Ближе – дальше; ниже – выше; короче – длиннее: это связано уже не просто с переживанием и ощущением, а с пониманием.
У рисунков восьми- десятилетних детей одна общая особенность: они плоские. Они могут быть очень сложными, насыщенными деталями – но плоские. Долго. У многих навсегда. Потому что трехмерность мира – она тоже открывается. Можно показать ребенку: вот это перспектива, объяснить, но это совершенно не значит, что он это усвоит и будет использовать в своих рисунках. Сами дети очень четко различают рисунки «по научению взрослых» и свои собственные. Многие из них так и спрашивают психолога, начиная по его просьбе рисовать: «Вам рисовать, как учат или как я рисую?». Все-таки в спонтанном рисунке ребенок использует только то, что уже присутствует в его личном опыте: если он открывает для себя эту перспективу, она появляется и в рисунке. Трехмерность меняет композицию; появляется горизонтальная композиция, вертикальная, диагональная; появляется тень – на плоском рисунке не может быть тени, ей просто некуда падать. Конечно, такое встречается не часто, это показывает, что ребенок поднялся на новый уровень сложности, новый уровень развития.
Как утверждает Наталья Ивановна Евсикова, ребенок рисует человека вообще – не маму, не себя самого, а человека без индивидуальности, наделенного, однако, телесностью в меру понимания (скорее, ощущения) этой телесности на личном опыте. Вот эта самая мера понимания и служит главным критерием для оценки его психологического возраста, его общего уровня развития.
Он давно уже владеет речью в полной мере – в той, при которой будет уже, очевидно, всю оставшуюся жизнь, но все еще рисует «просто так», внося в рисунки новые и новые ощущения и проблемы. Рисованный человечек обретает пол, и в очень ярко выраженной форме: младшие подростки наделяют своих героев непропорционально большими первичными и вторичными половыми признаками.
А почему он ощущает себя именно таким и уточняет образ человека именно в таком порядке?
В общем, понятно, что маленький человек движется в своем развитии «изнутри» – во вне, в общество себе подобных. Именно это направление движения отметил и положил в основу своей теории интеллектуального и психического развития Жан Пиаже: естественный, всепоглощающий эгоцентризм маленького ребенка постепенно вытесняется, освобождая пространство для других ракурсов и точек зрения, чужих интересов и способности к компромиссу с ними. В этой же логике, по Пиаже, развивается и спонтанное живописное творчество ребенка: сначала он рисует что-то свое, ловя ощущения координат в пространстве чистого листа, фиксируя ощущение формы и нимало не заботясь о том, чтобы быть понятым окружающим, и только потом он начинает смотреть на предметы вокруг себя, на себя самого глазами других людей, через призму норм и представлений культуры. Значит, в человеке живет и некий изначальный, докультурный образ себя, как бы продиктованный самим телом, и этот образ отличен от общепринятого: у человека-огуречка на каком-то этапе большие глаза, рот, руки и особенно кисти рук, стопы. Прямо лягушонок какой-то, как показывают эти рисунки, маленький художник так сосредоточен именно на этих зонах человеческого тела: голова, кисти рук, стопы – а остальное его почти не интересует?
Подсказка пришла от физиологов, к которым, как ни странно, психологи, занимающиеся детскими рисунками, не обращались. Это физиологи к ним пришли сами, когда в петербургском Институте эволюционной физиологии и биохимии Российской академии наук заинтересовались уникальным медицинским случаем.