Знание-сила, 2002 № 10 (904)

Итак, согласно Б. Соколову, новейшие разыскания в архивах заставляют несколько по-иному взглянуть на картину, описанную Ю. Финкельштейном. Но это не может изменить нашего восхищения подполковником В.А. Новобранцем. Быть может, он ошибался в цифрах – об этих цифрах и вообще о точности данных различных советских разведывательных органов можно было бы дискутировать, если бы в верхушке сталинской военной машины такая возможность не была бы полностью исключенной. Однако главное вот в чем: В. Новобранец полагал, что гитлеровская Германия накапливает силы на востоке, чтобы напасть на Советский Союз. То есть шел вразрез с позицией верхушки советской партийной и военной власти, которая – держась в фарватере Сталина – такую угрозу не принимала во внимание, во всяком случае в официальных документах и оперативных разработках. Насколько В. Новобранец был прав, показало время.

Размышления у книжной полки

Виталий Безрогое

Мнимые реальности

Особенность сегодняшнего момента в восприятии истории состоит, пожалуй, в том, что мы перестаем ощущать историю как нечто, что было в прошлом «на самом деле». Мы начинаем понимать, что история – это образ прошлого, который складывается у того или иного поколения и который меняется с приходом нового поколения, находящего в истории иные «мнимые реальности».

Таковых «мнимых реальностей» предостаточно в истории каждой страны. В отечественной истории мы встречаем, например, «революцию 1905 года», «крестьянскую войну» и т.д. Действуют исторические персонажи, имена которых появляются гораздо позже. Известно, например, что Донским князь Дмитрий стал лишь в XVII веке. А Ярослав Мудрый – в веке XIX. Действительно, история – образ прошлого, а не «историческая реальность».

Кроме того, люди XIX века мыслили прошлое довольно часто лишь как историю военную и политическую – битвы, походы, правления, княжения. Изложить прошлое означало рассказать о смене власти, войнах и договорах. Именно в XIX веке, в частности, и возник термин «Столетняя война», которым обозначили время с 1337 по 1453 годы, когда в общеевропейских масштабах проходил затянувшийся, измотавший участников вооруженный конфликт между королями Англии и Франции. И именно как Столетнюю войну в следующем, XX веке стали изучать это время в истории средневековой Европы. Студенты историки до сих пор «проходят» «этапы Столетней войны», рисуют таблицу, в которую вписывают битвы, договоры, словом – результаты того или иного «этапа».

Привычный и, казалось бы, столь незыблемый образ, миф удалось изящно, но убедительно и вполне обоснованно разрушить известному отечественному медиевисту Наталии Ивановне Басовской в своей книге «Столетняя война: леопард против лилии» (М.: Олимп-Аст, 2002). То, что мы называем «Столетней войной», – лишь удобный термин для определения заключительного, кульминационного этапа длительного трехсотлетнего противостояния двух основных европейских политических образований, очень сложных и традиционно называемых Английским и Французским королевствами.

На эту тему написаны горы литературы, но ни в одной книге мы такого не прочтем. Логичный, простой и ясный вывод Басовской сделан на основе огромного собранного и представленного материала и потому для читателя становится как бы самоочевидным.

В исторической науке термин играет удивительную роль! Он не только способен прояснить, объяснить, классифицировать, но и создать событие, явление». Столетнюю войну, как таковую, создали сами историки. Ее не было, но были триста лет сложнейшего политического противостояния, закончившегося рождением основ национальных государств. Финальные события этого противостояния были особенно тяжелыми и жестокими, самым основательным образом затронувшими все слои французского и английского обществ. Потомки для удобства и назвали это время «Столетней войной», включив в нее 116 (!) лет разгоравшихся и затухавших военных и дипломатических действий.

«Люди, жившие в Европе между 1337 и 1453 годами, вовсе не подозревали, что живут в эпоху Столетней войны». Басовская мастерски втягивает вас в чтение четырехсотстраничной работы, и вам (историку или нет) невероятно интересно следить за перипетиями сложных, а иногда случайных завоеваний, чувствуя себя участником, следящим по газетным реляциям за ходом политической истории…

Для российского читателя очень характерен интерес к международным отношениям. Автор выводит этот интерес на уровень весьма любопытных обобщений, которые скрыты в книге и возрождаются лишь в сознании самого читателя как его собственные.