Знание-сила, 2002 № 11 (905)

Кстати, метод и школа, как ни странно, определяются составом больных и тем, чем вы занимаетесь. Если вы имеете дело с людьми, которые попали в землетрясение и находятся в состоянии испуга, шока, боли, нервного срыва, с этими людьми вы неизбежно становитесь психотерапевтом. Если вы имеете больных, страдающих шизофренией и эпилепсией, которые лечатся преимущественно лекарствами, то вы невольно становитесь врачом с биологическим направлением в медицине – они лечат душевные болезни так же примерно, как лечат язву.

Сейчас в стране очень высокая смертность, а мы – на самом тяжелом участке, поэтому заняты прежде всего вопросами физического выживания, уж очень тяжелый состав больных! И это было всегда -10-12 процентов смертности. Когда было меньше алкоголиков, было 10 процентов, сейчас их больше, уже 12 процентов. Мы со своими шестьюдесятью койками в год «пропускаем» семьсот «горячих», то есть в белой горячке. Это только к койке привязать! Представьте.

Но состав больных разнородный, и мы можем выступать в разных ипостасях. Много так называемых пограничных больных – после тяжелых душевных травм, после попыток самоубийства. К ним нельзя относиться как к шизофреникам – только, подчеркиваю, как к нормальным людям, такие они и есть, в самый, может быть, трудный момент своей жизни люди, попавшие в беду. С ними вы не психиатр, а человек, способный помочь, «вытащить».

У нас много и душевнобольных; и в результате вырабатывается разноликий образ: человек, врач, поведение – все разное, потому что разные больные. Вы включаете то одну свою «педаль», то другую, это – особенность психосоматического отделения, которое, с одной стороны, психиатрию отодвигает на второй план, больные это чувствуют, и мы сами этому способствуем в интересах наших больных, с другой стороны, без нее не обойдешься, она – главная, как не крути.

Это очень удобно, по мнению Бронина, ему чем труднее и разнообразнее, тем лучше. Почему? Потому что врач не зацикливается на психиатрии и не становится «чокнутым» вместе со своими больными. Кроме того, поскольку очень большой «оборот» больных, врачи все время в движении, а движение помогает в данном случае врачам и больному; оно захватывает, отвлекает, а врача все время держит в тренинге. Среднее пребывание в психосоматике – 13 дней, а в психиатрической – месяц. Если нужно больному долечиваться, больного переводят в психиатрию. Таких больных четверть, четверть, но ведь не все.

Когда б до вас дошли мои слова,
Вы нашей скорби поняли б величье.
Данте Алигьери. «Новая жизнь».

Перевод с итальянского А. М. Эфроса

Прошло двенадцать лет с нашего первого разговора. Время от времени они возобновлялись. Сейчас Бронин ставит условие.

Будете писать, напишите о бедственном тяжелейшем положении здравоохранения, о его кризисе: зарплаты низкие, после перестройки уменьшились раза в три, никто не хочет идти работать в больницы, а наши отделения одни из самых тяжелых. Нет денег, нет кадров. Все категории nepcoналия уходят, ситуация очень плохая.

Замечу: только не у Бронина.

Почему? У него есть собственный негласный кодекс, который давно стал частью его поведения и потому не воспринимается им как что-то отдельное, специально придуманное. Первое. Не гоняй персонал, если можешь сделать сам. Второе. Помни, что без этих людей ты не сделаешь и десятой доли того, что надо, относись к ним с уважением. И третье. Делай для них все возможное, а иногда невозможное, чтобы они сделали это для больных…

Меж тем, снова и снова повторяет он, наша форма стационарной помощи современна и гуманна. В многопрофильном отделении легче обследовать больных, здесь можно лечить с разными видами патологии, нет клейма «психушки». И больные предпочитают лечиться именно здесь. Но сегодня у нас было 60 коек, а оставляют 40, I-я Градская закрывается на капремонт. В 7-й, 15-й и 1-й инфекционной больницах создание таких отделений вообще сорвалось. Служба по городу,; которая имела около 400 коек и работала на «Скорую помощь» (куда везти алкоголиков, бомжей, брошенных стариков, депрессантов?), уменьшилась на треть. Вы слышите? На треть!

«Алло, алло, ты слышишь меня»… Та же интонация, в его словах – боль и настойчивость, стремление достучаться, быть услышанным.

Алло, алло, вы слышите?

Услышьте!

Александр Волков

Время называть лауреатов

В октябре состоялось очередное присуждение самых знаменитых Нобелевских премий.

Премии по медицине и биологии получили СИДНЕЙ БРЕННЕР, ДЖОН САЛСТОН (оба – Великобритания) и РОБЕРТ ГОРВИЦ (США) за открытие генов, регулирующих отмирание клеток – апоптоз.

Премии по физике получили РЭЙМОНД ДЭВИС (США), МАСАТОСИ КОСИБА (Япония) – за обнаружение космических нейтрино – и РИККАРДО ДЖ0ККОНИ (США).

Подробный рассказ об этих ученых- в следующем номере нашего журнала. Пока же мы познакомим читателей с одним из лауреатов – профессором Джоккони.