Знание-сила, 2004 № 01 (919)

Если бы некий провидец предсказал Мухаммеду все эти чудеса — пророк, вероятно, удивился бы, но не очень сильно. Ведь революционный процесс почти не поддается прогнозу, а управлению он поддается лишь на очень коротких отрезках времени, гораздо короче человеческой жизни. Всякий мастер революции быстро усваивает эту истину и не обижается на Судьбу, а покорно принимает ее чудеса. Не случайно Мухаммед назвал свою религию "Ислам", то есть Покорность высшим силам природы, непостижимым для человеческого разума. Поверить, что эти силы постижимы и подвластны хотя бы сверхчеловеческому разуму Бога,— это уже есть подвиг мысли, посильный далеко не каждому человеку. Впрочем, большинство людей не задумываются о таких вещах, даже став свидетелем явных чудес и лично участвуя в их воплощении...

Так в Аравии в 620-е годы началась разрядка некоего социального "лазера", который в грядущие десятилетия породит теократическую империю, а в последующие века — еще одну цивилизацию Земли. Но как происходит "накачка" подобных лазеров? Чтобы понять это, нужно вглядеться в политику двух великих держав: Сасанидского Ирана и Греческого Рима, которые с начала VH века погрязли во взаимном уничтожении — на радость будущим мусульманам. Дуэль Рима с Ираном тянется много веков — с тех пор, как великий "бизнесмен" Красе пытался покорить Парфию, но оставил свою голову и еще семь легионов близ руин древней Ниневии. В 627 году назревает новая битва — на сей раз между базилевсом Ираклием и шах- ан-шахом Хосровом Парвизом.

Интересно, что оба героя называют своим благодетелем одного человека: базилевса Маврикия, правившего в Константинополе на рубеже VI- VII веков. В 590 году он дал приют персидскому принцу, которого не пустил на отчий трон воевода Бахрам Чубина — победитель грозных тюрок и любимей армии Ирана. Этому персидскому богатырю Маврикий противопоставил армянского героя Нарзеса. В трудной войне Бахрам был побежден и погиб; царевич Хосров взошел на трон и тут же заключил с Маврикием почетный мир, отдав ромеям Армению. В той войне отличился еще один армянин — Ираклий, которого назначил потом экзархом Карфагена. Там у старшего Ираклия родился сын — младший Ираклий.

Пока на Босфоре правил Маврикий, между Римом и Ираном продолжался мир. Многому научившийся у ромеев, Хосров II проявлял широкую веротерпимость к христианам, особенно к еретикам, бежавшим из православной Византии в его владения. Но царь царей подвергался сильному давлению своей военной знати: его называли ромейским ставленником, в подметки не годящимся великому деду и тезке — Хосрову Ануширвану, неизменно побеждавшему ромеев. И когда базилевс Маврикий был убит заговорщиками, царь Хосров объявил себя мстителем за благодетеля, врагом нового базилевса Фоки. Вскоре этот грубиян Фока сделал царю царей нечаянный, но щедрый подарок: казнил полководца Нарзеса, наводившего страх на персов, но слишком верного памяти Маврикия.

Тогда Хосров П объявил войну ромейскому узурпатору — и вскоре заслужил славное прозвише Парвиз (Победитель). Его полководцы — Шахин и Шахрвараз — быстро отвоевали у ромеев Армению, вторглись в Малую Азию и Сирию, захватили Эдессу и Кесарию. Местные иудеи и еретики — монофизиты радушно встречали персов как избавителей от бремени имперских налогов и религиозной дискриминации. Византия постепенно теряла свой еретический Восток. Между тем на Западе хозяйничали авары: захватив Паннонию в середине V века, эти кочевники наводили ужас на Балканах, не раз подступали к Константинополю, но не могли взять эту сильнейшую крепость с отличной гаванью и многочисленным, самоуверенным населением. Хосров II завязал с аварами переговоры о союзе против ромеев: у персов появился реальный шанс покончить с Греческим Римом...

Тяжкую роль спасителей империи взяли на себя два человека: экзарх Африки Ираклий и новый патриарх Сергий. Старший Ираклий послал против Фоки флот во главе со своим сыном — младшим Ираклием; Сергий обеспечил добрую встречу мятежников в Дарданеллах и помощь "зеленой" партии прасинов при захвате Константинополя. Жестокий и пьяный Фока был покинут солдатами и схвачен мятежниками. Перед смертью на упрек победителя: "Так-то ты правил империей!" — самозванец ответил с сержантской прямотой: "Попробуй лучше!" И вот Ираклий пробует—уже 16 лет...

Казна хронически пуста, армия деморализована, столичные жители в ярости от набегов авар. Не вернуться ли Ираклию в родной Карфаген, оставив Восток на произвол Судьбы? Эти мысли не раз посещали голову базилевса и полководца. Только душевная стойкость патриарха Сергия и всех православных церковников служит ему поддержкой. После десяти лет неудач — потеряв Сирию, Палестину, Египет — Ираклий угадал наконец стратегию будущего контрудара. Слава Богу: Константинополь неприступен! Патриарх во главе своей паствы готов защищать столицу хоть пять лет подряд — даже если персы и авары подступят к городу одновременно, с востока и с запада. Ведь ни те, ни другие не имеют боевого флота!