Знание-сила, 2005 № 07 (937)

В последнее время появилось новое направление — трафарет в граффити. Здесь уже нет никакого авторского начала, если не считать выбор места и количество трафаретов на единицу площади. Трафареты различны: здесь лозунги и обращения соседствуют с портретами (например, Мерилин Монро), детскими, почти сказочными сюжетами вроде солдата и девочки с косичками, а также анималистические казусы, возведенные в степень гротеска и тайны. Трафареты подчас соседствуют с обычными граффити. Райтеры четко представляют себе идею и композицию своего произведения, и если даже его рисуют несколько человек, сохраняется преемственность и единство стиля. Для бомберов рисунок заканчивается только тогда, когда он закрашен, уничтожен; до тех пор они «улучшают» его, как только могут, не думая об общем впечатлении. Авторы все никак не могут угомониться, им хочется что-то постоянно досказывать, доказывать и именно тут, рядом с чьим-то чужим текстом, а не на свободном пространстве. Их главная и единственная цель — обратить на себя внимание.

Граффити по своей традиции пока анонимно. Это и выбор другого языка, и уход от авторства в выборе сюжета, когда личные интересы подчиняются идеологии данной группы, и псевдоним. Но псевдоним всегда пишется по-английски, в чем наряду с анонимностью есть и претензия на западный уровень, приобщение через чужой язык к другой культуре, вписывание себя в некоторую традицию. Анонимность здесь и кредо, и стиль жизни. Очевидны здесь и амбиция, претензия на значительность, попытка обратить па себя внимание многих, если не всех. Псевдоискусство выдается за подлинное искусство; то, чему место на задворках, запечатляется на самых видных местах, чтобы на данное художество обратили внимание как можно больше людей, проезжих или пешеходов. Трудно сказать, хорошо это или плохо, ответ зависит оттого, в каком контексте анализировать граффити: в нем можно найти отзвуки искусства дизайна, наивного творчества, лубка, пропаганды. Пока правильнее говорить о претензии на искусство, чем об искусстве. Граффити — немного образ жизни, немного попытка своей творческой реализации, немного хулиганство при заметном риске для здоровья и даже жизни (например, рисование в ночное время нарушает сон и портит зрение как минимум, не говоря о том, что нередко граффити рисуют в измененном сознании, год действием алкоголя или наркотиков, о чем можно судить по ряду рисунков, похожих на глюки).

Граффити скорее всего рисуют до определенного возраста, а потом начинается взросление: или занимаются чем-то другим, более взрослым, или продолжают опыты в том же роде, что выглядит смешно и чересчур пафосно.

Илья Викторов Из телевизионного интервью

В граффити как социокультурном явлении на первый план выходит не молодежный протест, не политическая ангажированность (точнее, принципиальная неангажированность), а то, что можно определить как инициацию. Само участие в группе, которая периодически, изо дня в день, из месяца в месяц, из года в год рисует граффити, есть определенный выбор, вступление в узкий круг, подобно участию в секте, в клубе, в команде. Команда имеет, без сомнения, свой возрастной ценз от тринадцати до восемнадцати — двадцати лет, если говорить о бомберах, хотя и здесь есть исключения. Каждый как бы сдает экзамен на право быть в этой команде. Именно поэтому уже не так важно, что и где пишется или рисуется. Гораздо важнее, что молодой человек (девушки здесь редки) может презреть нормы, не думать об опасностях. Конечно, рисовать надо не абы что, а нечто приемлемое для данной команды, и не абы как, а в том стиле, в каком делаются и другие надписи этой группы.