Знание-сила, 2006 № 09 (951)

В.Шупер: Мне положение действительно представляется очень тревожным потому, что современный общий кризис, связанный с переходом к постиндустриальному обществу, сопровождается и глубоким кризисом рационализма. Информационное производство, в отличие от материального, свободно от ограничений рационализма. Другое его убежище, возможно. последнее, — наука. Но роль науки в современном обществе постоянно сокращается, наука отступает. Соответственно, если раньше социальный заказ общества образованию как бы делегировался науке и именно она, когда хуже, когда лучше, этот заказ формулировала, и академики в значительной мере определяли содержание школьной программы — то теперь общество за идеалами образования идет не к ним. Между тем самое главное, в конце концов, чтобы они не что-нибудь узнали, запомнили, а чтобы научились рационально мыслить. До сих пор школьное образование худо-бедно это обеспечивало, но теперь в условиях полной общей дезориентации, когда научное мышление перестает быть образцом разумного мышления вообще, — я не знаю, что будет.

Сергей Богоцкий

Биология в школе: зачем она нужна?

В последние годы некоторые весьма высокопоставленные государственные деятели подвергали критике школьные программы по биологии. Так, бывший министр образования В.М. Филиппов в своей статье, перепечатанной 10 июня 2004 года во всех областных газетах, цитировал некоторые данные об инфузориях, приведенные в школьном учебнике, и спрашивал читателя: «Зачем?!» Зачем российскому школьнику нужно знать всю эту ахинею? А несколько раньше в педагогических кругах прошел слух о том, что Еще Более Высокопоставленное Лицо спросило министра о том, что лично он помнит про строение Кольчатых червей. Министр был очень сконфужен, поскольку про строение этих червей он не помнил ровным счетом ничего. «Так почему же, — сказало Еще Более Высокопоставленное Лицо, — мы заставляем бедных детей учить все это в школе?!»

И в самом деле, зачем? Зачем мы вообще учим детей наукам в школе?

Традиционный ответ — ради того, чтобы они приобрели знания. Но ведь, как справедливо заметило Еще Более Высокопоставленное Лицо, этих-то знаний у учеников и нету. Не помнят они, несчастные, про устройство Кольчатых червей ровным счетом ничего. Отсюда следует логический вывод: изучать этих червей в школе абсолютно незачем.

Вместо них лучше изучать что-нибудь полезное в жизни. Например, куда и как надевать презерватив. А еще лучше вообще отменить школьную биологию, заменив ее санитарией и гигиеной, дающей «полезные знания».

Если мы учим детей ради знаний, то школьную программу надо сокращать. И прежде всего за счет ее академической составляющей. Этот вывод, сделанный Еще Более Высокопоставленным Лицом, логически безупречен. В утешение странным «ботаникам», почему-то интересующимся живностью, для них можно оставить небольшое количество специализированных школ. О чем и говорил господин В.М. Филиппов в цитированной выше статье.

Помимо представлений о том, что мы учим детей ради знаний, существуют два других подхода к школьному образованию. Первый: что многолетнее обучение детей в школе оправдано тем. что их нужно держать под присмотром, пока родители на работе. Ведь если тинейджеров на весь день предоставить самим себе, они такого натворят! А чему детей в школе учить, в конце концов, не так важно. Самое главное, чтобы, выйдя из школы, они усвоили главную истину: «Ты начальник — я дурак, я начальник — ты дурак!» И не слишком умствовали.

Несмотря на внешний цинизм этой точки зрения, она имеет под собой серьезные основания. Особенно, если мы добавим, что школа XIX и первой половины XX веков воспитывала в первую очередь усидчивость, столь необходимую клерку респектабельной компании. Помимо присмотра за детьми, она давала навыки, действительно нужные в жизни.

В более интеллигентных кругах существовало и существует другое представление о целях школьного образования, выраженное во много раз повторявшейся самыми разными людьми фразе, — «Образование — это то, что остается, когда забываются все полученные знания». Иными словами, знания — это не цель образования, это средство для достижения определенных целей. Ученик — это строящийся дворец, а знания — окружающие его строительные леса. Когда дворец построят, леса снесут, а знания забудутся. Но без лесов дворца не построишь: строители не умеют порхать по воздуху.

Когда знания забываются, остается, во-первых, определенное мировоззрение, а во-вторых, интеллектуальные навыки. Воспетая Александрой Марининой следователь Анастасия Каменская окончила физико-математическую школу, интеллектуальные навыки, полученные ею в этом учебном заведении, оказались очень полезными для оперативной работы в МУРе. Вот что значит хорошее образование!