Знание-сила, 2006 № 12 (954)

Критики считают М-гипотезу спекулятивной, экстравагантной. Ее нельзя по-настоящему ни обосновать, ни доказать. Другие вселенные недоступны для наблюдения; мы не можем их увидеть воочию, как не видим день вчерашний или завтрашний. Так можно ли, опираясь на известные нам физические законы или факты, описать то, что лежит за горизонтом мироздания? Было бы самонадеянно утверждать, что "луны нет, пока ее никто не видит" — что других миров нет, раз их не увидать. Стоит ли отвергать эту "умозрительную фантазию", если любая попытка описать то, что лежит за пределами нашего мира, по-своему фантастична? Нам приходится иметь дело лишь с теоретическим основанием, на котором не возвести ничего, имеющего практическую ценность. Что же до экстравагантности, то квантовая теория, на взгляд стороннего наблюдателя, не менее фантастична, чем разговор о нескончаемом множестве миров.

Постепенно в физике утвердился принцип: "Все, что не запрещено, неизбежно сбудется". В таком случае право следующего хода передается оппонентам. Это им надлежит доказывать невозможность той или иной гипотезы, а дело энтузиастов — их предлагать. Так что доля критиков убеждать, что ни одна из 10^15Со степени (и даже больше!) вселенных не имеет права на существование ни на одном парсеке n-мерности. И если бы они справились с доказательством, это было бы весьма странно. "Если бы существовала всего одна наша Вселенная, — пишет британский космолог Деннис Уильям Скьяма, — то трудно было бы объяснить, почему нет места множеству других вселенных, в то время как одна эта все же имеется в наличии".

С воцарением идеи "множественности вселенных" коперникианекая революция, начавшаяся пять веков назад, подходит к своему логическому завершению. "Сперва люди верили, что Земля находится в центре Вселенной, — пишет Александр Виленкин. — Потом стало ясно, что Земля занимает примерно то же самое место, что и другие планеты. Трудно было смириться с тем, что мы не уникальны".

В начале Земля была изгнана из центра мироздания, затем наша Галактика оказалась одним из небольших островков в космосе, а теперь и космос размножился, как песчинка в бесконечной анфиладе зеркал. Горизонты мироздания расширились — во все стороны, во все измерения! Бесконечность стала естественной реальностью в физике, непреложным свойством мира.

Приказано долететь (инструкция по применению)

Итак, где-то вдали, "уже за шеломянемъ еси", скрываются другие вселенные. Но можно ли добраться до них? Пожалуй, в научной фантастике пришла пора сменить "машины времени". которые уже успели вдоволь полетать по мирам Прошлого и Будущего, на "машины пространства", которые помчатся сквозь наши звездные миры в неведомую даль запредельной геометрии. А что думают об этом ученые?

В минувшем году Американский институт аэронавтики и астронавтики удостоил награды в категории "полет будущего" австрийского физика Вальтера Дрешера и его немецкого коллегу Йохима Хойзера. Если предложенные ими идеи верны, то до Луны можно добраться за несколько минут, до Марса — за два с половиной часа, ну а 80 дней хватит не только, чтобы обогнуть нашу планету, но и перенестись к звезде, лежащей в десятке световых лет от нас. Подобного рода предложения просто не могут не появляться — иначе космонавтика зайдет в тупик. Другого выбора нет: либо мы полетим когда-нибудь к звездам, либо космические плавания — дело совершенно глупое и бессмысленное, как, например, попытка обойти земной шар, прыгая на одной ноге.

На чем же основана идея Дрешера и Хойзера? Полвека назад немецкий ученый Буркхард Хайм попробовал примирить две важнейшие теории современной физики: квантовую механику и общую теорию относительности.

В свое время Эйнштейн показал, что пространство в окрестности планет или звезд сильно искривлено, а время течет медленнее, чем вдали от них. Это трудно проверить, но легко пояснить с помощью метафор. Пространство можно уподобить туго натянутому полотнищу из резины. Если на это полотно бросить металлический шар, оно провиснет. Вокруг шара образуется впадинка. Куда бы шар ни катился, эта впадинка перемещается вместе с ним. Итак, космос — это огромное резиновое полотно, а небесные тела — это россыпь металлических шариков, монотонно кружащих по нему. Чем массивнее шарик, тем глубже впадина под ним. Этот пример помогает объяснить любые гравитационные феномены. Гравитация, говорил Эйнштейн, это пространственная геометрия, видимое искажение пространства-времени.

Хайм довел его идею до логического завершения, предположив, что и другие фундаментальные взаимодействия тоже порождены особенностями пространства, в котором мы живем, — а живем мы, согласно Хайму, в шестимерном пространстве (включая время).

Его последователи, Дрешер и Хойзер, довели число размерностей нашего мироздания до восьми и даже описали, как можно проникнуть за грань привычных для нас измерений (вот он, "полет будущего"!).