Знание-сила, 2007 № 10 (964)

Объяснил ли Толстой суть своего действия? В тот момент — нет, ведь все держалось в секрете. Но еще за годы до этого, в период самых многочисленных возмущений и обращений по поводу восстановления справедливости и премирования великого писателя, Толстой ответил, что он очень доволен тем, что премия ему не присуждена. «Во-первых, — писал он, — это избавило меня от большого затруднения — распорядиться этими деньгами, которые, как и всякие деньги, по моему убеждению, могут приносить только зло; а во-вторых, это доставило мне честь и большое удовольствие получить выражение сочувствия со стороны стольких лиц, хотя и не знакомых мне, но все же мною глубоко уважаемых». Вероятно, с точки зрения сегодняшнего прагматизма, реалий времени, да и просто психологии большинства людей, мысли и действия Толстого — сплошной парадокс. «Деньги зло», но их можно было раздать крестьянам, неимущим и т. д. Да мало ли может быть объяснений с наших субъективных позиций. Но логика гения им явно не соответствовала. Возможно, именно потому, что он был гений? Или был гений — и потому столь парадоксально мыслил.

Впрочем, эта своеобразная парадоксальность классика имела свои глубокие корни в его мировоззрении.

Как известно, Толстой всегда был глубоким ценителем афористичной, нетривиальной мысли. В своем компендиуме (от латинского compendium — сбережение) «Круг чтения», сборнике афоризмов, Лев Николаевич приводит 32 высказывания Лао-цзы — одного из великих китайских мудрецов, из его знаменитого трактата «Дао дэ цзин». Вот лишь один фрагмент: «Честные люди не бывают богаты. Богатые люди не бывают честны». Можно соглашаться с этим, аппелируя к фактам совсем недавней российской истории, можно оспаривать, но очевидно, что Толстой эту позицию всецело разделял, причем не только по убеждениям, но и по их реализации в жизни. Кстати, один из парадоксов Лао-цзы, приводимый Толстым, непосредственно связан с наукой вообще, а следовательно, и с Нобелевскими премиями: «Умные не бывают учены. Ученые не бывают умны»... Вот такие «пируэты» мысли мудреца.

Так или иначе, но Толстой оказался первым и единственным в истории человеком, отказавшимся от Нобелевской премии, так сказать, превентивно, априори предупреждая даже гипотетическую возможность своего награждения. Впоследствии проторенный им «путь» продолжили уже официальные лауреаты, но об этом наш рассказ впереди.

И все же, почему за 10 лет существования этой награды — с 1901 по 1910 годы — при жизни Льва Николаевича, в период, когда появилось 11 лауреатов (в 1904 году были премированы сразу два писателя), он так и не был удостоен Нобелевской премии? Только ли потому, что сам этого не хотел?

Лишь во второй половине ХХ века появились материалы, якобы свидетельствующие о том, что царские власти считали нежелательным получение премии нашим великим соотечественником. Что они-де постоянно давили на шведское правительство, а то, в свою очередь, на Нобелевский комитет, не давая ему принять справедливое решение. Было ли такое на самом деле, теперь уж вряд ли можно это доподлинно установить. Но как- то не очень верится в подобное коварство царя-батюшки по отношению к тому, кто был гордостью его державы. Как могла сложиться такая парадоксальная и даже нелепая ситуация? — У истории Нобелевских премий нет на это ответа. Зато есть продолжение.

Марк Александрович Алданов

Неудостоенные классики

Среди ненагражденных оказались самые значимые классики ХХ века, основатели целого направления в мировой литературе, так называемого «потока сознания», Джеймс Джойс и Марсель Пруст. «Улисс» Джойса, опубликованный в 1922 году, безусловно, оказал влияние на всю последующую прозу, да и на теорию литературы. Равно как и знаменитый цикл «В поисках утраченного времени» Пруста нашел отражение в творчестве большинства писателей минувшего века. Правда, Пруст после своего всемирного признания в 1919 году, когда он получил Гонкуровскую премию, прожил всего три года. (А его романы, кстати, продолжали выходить еще пять лет после кончины писателя). Нобелевский комитет мог не успеть оценить всю значимость вклада Пруста в литературу. Но ведь Джойс прожил после «Улисса» еще 19 лет, скончавшись в 1941 году. Почему же в Швеции «не заметили» классика? Бытовали разговоры, что эстетическая направленность романа, который иногда называют эпической песнью распада, не пришлась по душе в Стокгольме. Так это или нет, но одного из крупнейших классиков минувшего века нобелевская фортуна столь же благополучно миновала, как и Толстого.

Также отнеслись шведские академики и к Францу Кафке. Хотя при жизни Кафка был не слишком широко известен. Мировая слава пришла к автору «Процесса», «Замка», «Превращения» уже после Второй мировой войны.